Главная страница
Ссылки

Музей 5
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ СОБРАНИЯ СССР
МОСКВА, "СОВЕТСКИЙ ХУДОЖНИК", 1984 г.

НЕСКОЛЬКО ТЕЗИСОВ К ИСТОРИИ ГРАВЮРЫ

Часть 1-3 4 5 6 7 8 9

Е. С. Левитин

1

Гравюра — самый молодой вид изобразительного искусства. Зарождение живописи, скульптуры, рисунка, орнамента, архитектуры происходит где-то на заре человечества: можно считать, что они существуют столько же, сколько и сам человек. Гравюра же возникает вдруг, на позднем этапе истории. Мы даже знаем более или менее точное время ее появления — рубеж XIV и XV веков.
Чем определялось, с чем было связано столь исключительное в истории явление — внезапное рождение нового вида искусства, нового художественного языка?
Предпосылки к появлению гравюры кроются в духовной атмосфере Европы начала XV века; оно связано с концом средневековья, с изменением самого характера европейского искусства. Для того чтобы уяснить природу возникновения гравюры, попробуем определить главные, отличительные свойства этого вида искусства. На наш взгляд, таких свойств два: во-первых, это тиражность гравюры, во-вторых — ее отвлеченный, черно-белый характер; причем и неуникальность гравюрного произведения и высокая степень отвлеченности его языка могли утвердиться только в такой кризисный период истории искусства, каким был конец средневековья.
Средневековая культура в целом и готика как завершающий ее этап характерны прежде всего тотальным спиритуализмом мировосприятия, тем, что все явления воспринимаются в масштабах абсолюта, вечности, незамкнутости: существует лишь одна субстанция — субстанция божественного.
От этого-то искусство средневековья замечательно своей особой концентрацией идей, синтетичностью построений, включением каждого явления в высшую конструкцию духовного порядка. Именно эта синтетичность позволяла сохранять равновесие между символическими элементами и натуралистическими тенденциями, между категорийным началом — то есть тем, что постигается понятием, — и субъективно, чувственно наблюдаемым и ощущаемым, между иконографическим каноном (то есть символами понятий) и индивидуальностью воплощения, — иными словами, равновесие между абстрактностью и конкретной портретностью.
Но как раз в момент кризиса и распада средневекового мировосприятия, средневекового мышления, средневекового искусства все эти разнонаправленные тенденции высвобождаются, синтетизм исчезает, обнаруживается явственная поляризация этих начал. С одной стороны, искусство все больше стремится к конкретности, к убедительности, к чувственности, к натурализму. С другой стороны, усиливаются отвлеченные моменты в изображении, искусство тяготеет к абстракции, к символу, к знаку. И если тенденции натуралистические воплощаются в возникшей в XV веке станковой живописи, то тяга к началу символическому рождает—как раз в это же время — гравюру.
Другая предпосылка к возникновению гравюры тесно связана с только что названной.
Средневековое искусство характерно прежде всего особой сверхличностностью, пронизывающей его сверху донизу. И эта черта определяла главные свойства искусства средневековья: высочайшую степень концентрации образного строя, неавтономность художественного произведения, обращение его не к отдельной личности, но к некоему сообществу, массе. Именно синтетичность средневекового произведения включала в себя установку на коллективное, если так можно выразиться, соборное, неиндивидуальное восприятие его.trinitymodel.narod.ru
И как только нарушается цельность мировоззренческого спиритуализма, как только исчезает абсолютное начало, которым поверяются все явления, так сразу же ослабляется концентрированность художественной идеи. Образ, прежде сверхличный по своему масштабу, становится соразмерным человеку, он не то чтобы ослабляется, но становится способным к дроблению, стремясь словно бы возместить количествам, повторяемостью упадок концентрации, энергии. Исчезает необходимость в соборном восприятии художественного произведения, его можно пережить и индивидуально; меняется его масштаб: оно может идти к каждому человеку, в каждый дом. И отсюда — возникновение принципиальной возможности неуникальности, тиражного произведения искусства. Ведь ниелло, диски для набойки, штампы для облаток давно, казалось бы, открыли технологию гравюры, однако самостоятельным явлением искусства, новым его видом гравюра стала только в обозначенный период.
Тут следует, может быть, подчеркнуть, что появление гравюры вообще тесно связано с резким ростом индивидуалистичности в сознании людей этой эпохи, причем как в Италии, так и на Севере. Об индивидуалистичности ренессансной культуры и людей Возрождения нет надобности говорить. Остановимся вкратце на процессе, идущем параллельно Ренессансу в Италии, — подготовке к Реформации в северных странах.
С течение всего XV века — от казни Яна Гуса в 1415 году до выступления Мартина Лютера в 1517 году — усиливаются реформаторские движения. Чем они характерны прежде всего? Все пререформаторы, а Лютер в максимальной степени, в своих теологических взглядах делают упор на вере каждого отдельного человека. Из этого чисто богословского, казалось бы, тезиса по необходимости делаются радикальнейшие выводы, которые в самой общей форме можно сформулировать так: отношения каждого человека с Богом (или, что то же — с совестью) важнее, чем его отношения с церковью. Этим практически упраздняется вся церковная организация, вся ее коллективность, весь вселенский характер католической церкви. Духовная и религиозная жизнь каждого человека более важна, чем церковь как единственный центр религиозной жизни. В Реформации индивидуализм расцветает не меньше, чем в Ренессансе, — хотя и на совсем иной, религиозной, а не светской основе.
Моление о чаше
Первая половина XV века 
КсилографияХарактерно, что в течение всего XV века гравюра на Севере — за небольшими исключениями (как Мастер игральных карт, например) — остается узкорелигиозной, тогда как итальянская гравюра этого времени почти исключительно светская, и даже не столько по своей сюжетике, но по образному характеру. Это означает, что для появления гравюры индивидуализм, сама идея об особой ценности каждого человека гораздо важнее, чем чисто агитационная надобность в тиражированном искусстве. То есть возникновение гравюры определялось не массовыми религиозными движениями в Европе (которые, конечно, возможностями гравюры сразу же воспользовались), но началом нового этапа в развитии самосознания человека. (Заметим, что тот же культ индивидуализма вызывает к жизни явление, аналогичное гравюре и тесно с ней связанное, — портативную печатную книгу, которую можно читать изолированно от других, — взамен огромной, дорогой, прикованной цепями, «общей» рукописной книги.)
Но говоря о взаимоотношении гравюры и Реформации, можно предположить иное: что гравюра как вид искусства генетически связана с протестантизмом, с самим характером его мышления. В ранней гравюре как бы отражается рассудочность, рациональность протестантизма, его апелляция к доводам земного разума. Как в протестантизме доминирующий метод мышления — разложение идеи на утверждения и отрицания, следование логике, неприятие всякого чувственного начала, как и всего таинственного и чудесного, — так и гравюра словно бы опирается лишь на логику, создавая свои образы из отвлеченных элементов, из комбинирования черного «да» и белого «нет», минуя чувственную сторону явлений, в пределе стремясь только к схеме образа. И если мы примем во внимание, что основные центры протестантизма — Германия и Нидерланды — являются одновременно и главными областями развития гравюры в ранний период, если мы вспомним, какой расцвет гравюры сопровождает в самой Германии лютеранские выступления, то, может быть, этот тезис не будет выглядеть излишне умозрительным.

2

Уникальная опосредованность гравюры (необходимость, прежде чем сделать произведение, создать форму, с которой оно делается) объясняется, как бы оправдывается уникальной же возможностью иметь это произведение во многих экземплярах. Тиражность — неотъемлемое свойство гравюры: если бы не было тиражности, не было бы самой гравюры. И здесь очень важно было найти соответствующий материал для оттиска. Известно, что отпечатки делались на пергаменте, на шелке, на полотне. Но все эти материалы огрубляют изображение, вносят в него лишний фактурный элемент или недостаточно принимают на себя краску. Лишь бумага обладает той степенью нейтральности, которая позволяет переносить на нее любой образ, любую систему линий и пятен. Поэтому можно прибавить: не было бы бумаги — не было бы самой гравюры. И бумага подоспела как раз к возникновению гравюры: появившиеся в Европе еще в XII веке бумажные мельницы широко распространились лишь в конце XIV века.
Попробуем обозначить некоторые непосредственные следствия этого основного свойства гравюры — тиражности.
В результате возникновения гравюры впервые в истории появляется возможность широко распространить зримый, визуальный образ. До этого всякое явление, всякий предмет, всякое устройство можно было в книге лишь описать — со всей приблизительностью словесного описания. Гравюра позволила заменить описание наглядным изображением, а ее тиражность способствовала широкому знакомству с этим изображением. В 70—80-е годы XV века начинают одна за другой выходить книги с гравированными иллюстрациями научного, инструктивного или информационного характера. Приведем лишь несколько примеров. В 1472 году в Вероне выходит «De re militari» Иллюстрация к книге Р. Вальтурия «De re militari»
Верона, 1472
КсилографияВальтурия, где ксилографские иллюстрации изображают различные военные орудия, — первая датированная серия иллюстраций, сделанная определенно с целью передачи информации. В 1477 году в Болонье печатается «Cosmographia» Птолемея, снабженная картами, выполненными резцовой гравюрой; в 1482 году в Венеции выпускается «Sphaera Mundi» Сакро Бусто — книга по астрономии с чертежами и диаграммами; около 1483 года в Риме издается иллюстрированный «Herbarius», так называемого «Псевдо-Апулея» — первый из длинной серии гравированных гербариев (о масштабах распространения научных сведений в зрительных образах говорит то обстоятельство, что в изданном в 1485 году в Майнце гербарии «Gart der Gesuntheit» изображено 369 растений!). Наконец, в 1486 году в Майнце выходит «Sanctae Peregrinationes» Брейденбаха — первый путеводитель по разным странам, включающий гравированные виды семи городов. С этого ручейка инкунабул начинается тот поток научных книг, альбомов и отдельных листов, имеющих целью передачу зрительной информации, апофеозом которой была Энциклопедия Дидро и Даламбера.
Нам сейчас кажется само собой разумеющимся, что зрительный образ — наиболее понятный и убедительный способ распространения информации. В нашем историческом сознании это обстоятельство никак не связывается с возникновением и существованием гравюры. И, однако, только в силу тиражности этого вида искусства стала возможной быстрая и широкая циркуляция визуальных образов и сведений. И эту роль гравюра исполняла до середины XIX века.
Другим результатом тиражности гравюры стало совершенно новое явление в художественной практике: регулярное подписывание произведения. Разумеется, и отдельные ранние картины несут на себе имя художника, но это или горделивое самовосхваление, или самоуничижительная помета, или вотивная запись — в целом картина в XV и даже в начале XVI века анонимна. Гравюра же, как правило, сразу же стала снабжаться констатирующей подписью-монограммой.trinitymodel.narod.ru
В чем причина такого новшества? Картина в то время заказывалась определенному художнику или мастерской или же приобреталась у него непосредственно, и эта прямая связь автора и потребителя делала подпись ненужной; к этому надо прибавить, что картина XV века — это чаще всего алтарный образ, где подпись художника была вовсе неуместна как проявление человеческой гордыни. С гравюрой дело обстояло совершенно иначе. В силу своей тиражности, многоэкземплярности гравюра по самому своему существу не ориентируется на определенного заказчика или покупателя. Она делается в расчете на некоего неперсонифицированного потребителя. Сама портативность гравюры предполагает широкое распространение, дает ей возможность легко преодолевать национальные и государственные границы.
С другой стороны, гораздо более абстрактный язык гравюры позволяет ей легче отрываться от автора: не случайно, что ранние гравюры часто вольно копируются, их используют как мотивы для произведений прикладного искусства и т. п. В попытках прикрепить гравюру к ее автору, помешать плагиатам различного рода и рождается подпись — монограмма. (Надо заметить, что право авторства в то время распространялось не на самое произведение, а как раз на монограмму: Вазари пишет, что венецианский сенат, рассмотрев жалобу Дюрера на копирование Маркантонио его гравюр, обязал итальянца убрать с гравюр дюреровскую монограмму, после чего сами листы беспрепятственно продавались в Венеции.) Так что можно полагать, что, не будь тиражной гравюры, сама мысль подписывать произведение искусства вошла бы в практику гораздо позднее.
При всем этом следует оговорить, что сам смысл тиражности изменяется во времени.
В ранний период значение тиражности гравюры — в возможности донести образ, художественную идею до наибольшего количества людей. Поэтому в XV—XVI веках с досок печатают максимально возможный тираж, чему не мешают ни «усталость» доски, ни ее спечатанность, ни даже небольшие дефекты, образующиеся на доске в процессе печати.
В XVII веке делаются попытки преодолеть механистичность тиражирования, лишить оттиски неукоснительного подобия друг другу. Сегерс использует не тиражные свойства гравюры, но индивидуальность каждого оттиска, печатая доску всего в нескольких экземплярах, прибегая в каждом случае к иной краске, решительно изменяя доску от отпечатка к отпечатку. Рембрандт, ценя тиражные возможности гравюры, вместе с тем утверждает художественный смысл, творческую закономерность состояний доски; он видит в гравюре способность к органическому изменению, трансформации, улучшению — к жизни доски, к ее развитию; в поздние годы, не довольствуясь уже и различием состояний, он печатает каждый оттиск, по-разному покрывая доску краской.
Однако такое многовариантное понимание тиражной гравюры было совершенно чуждо победившей в XVII веке репродукционной гравюре. Ее мастера видели значение тиражности в возможности донести до каждого не рождающийся у них художественный образ, но уже существующее, другое произведение искусства. В XVIII веке гравюра часто понимается как факсимильное воспроизведение чужого языка — рисунка, акварели; делаются разными мастерами гравюры с одного оригинала. При таком подходе больше всего ценится абсолютная неотличимость одного оттиска от другого: образ уже заранее задан, поэтому в гравюре он должен быть неизменен, он не может варьироваться от отпечатка к отпечатку. Как только доска «устает», с нее перестают печатать. Самое понятие состояния доски меняется: оно включает в себя не работу над доской, а процесс оформления оттиска — «до текста», «до подписи», «до адреса».
Наконец, начиная со второй половины XIX века, тиражные возможности гравюры становятся второстепенными — появляются фотография и фотомеханика, принимающие на себя эти свойства гравюры. Вперед выходит трепет прикосновения руки художника. Количество состояний угрожающе — и часто неоправданно — увеличивается, начинает особенно цениться индивидуальность, иногда случайная, оттиска (во времена Уистлера печатник оценивается по тому, сколько он может сделать разного рода оттисков с одной доски); излюбленной становится малотиражная техника — сухая игла, вводится понятие лимитированного тиража, часто не превышающего 25 экземпляров (после печатания такого тиража доска часто уничтожается); каждый оттиск подписывается от руки автором с указанием порядкового номера оттиска из тиража во столько-то экземпляров, появляются обозначения «epreuve d`artiste», «epreuve d`essai», «epreuve de passe». Врожденная демократичность гравюры как вида искусства сменяется подчеркнутой элитарностью.

3

Что такое гравюра? Оттиск на бумаге или заменяющих ее материалах, сделанный с деревянной, металлической или каменной доски, специальным образом обработанной мастером и покрытой краской. Таково самое общее определение гравюры с точки зрения технологии. И, однако, этот простой принцип породил огромное количество видов, подвидов, разновидностей гравирования. В течение всей истории гравюры рождаются и отмирают гравюрные техники. Можно даже решиться утверждать, что каждый новый стиль в европейском искусстве связан с той или иной техникой гравюры.
Почему гравюра — единственный из видов изобразительного искусства, обладающий таким техническим разнообразием? Для того чтобы это понять, надо уяснить себе, что именно гравюра занимает в ряду других видов искусства особое положение. Относясь к графике, как и рисунок, она не несет в себе той непосредственности, часто эскизности, стремления воплотить первую же мысль, первое же чувство, что так характерно для рисунка; гравюра никогда не бывает искусством для самого художника, что очень часто характеризует рисунок. И этой обращенностью вовне, апеллированием к зрителю гравюра стоит в том же ряду, что и живопись или скульптура.
Но от этих видов искусства гравюру отличает как раз то качество, которое роднит ее с рисунком: гравюра всегда вступает в особое, интимное взаимоотношение со зрителем. Гравюра — и размером, и тиражностью — предназначена к тому, чтобы он, зритель, оставался с ней наедине, держал ее в руках, подробно вглядывался в мельчайшую деталь изображения.
И как раз от этого всякий формообразующий элемент в гравюре оказывается очень важным: гравюра действует на нас чаще всего не сразу, цельным впечатлением, как картина, а при постепенном как бы «прочитывании» ее — штрих за штрихом, линия за линией.
Это позволяет гравюре пользоваться более ограниченными средствами, чем живописи, — так, например, в гравюрном изображении редко участвует цвет, все сводится к линии, пятну, тону. Поэтому мы можем говорить о большей условности гравюры.
Но эта сравнительная условность гравюры проистекает от существеннейшего качества ее — важнейшего ее отличия от живописи. Живопись всегда сугубо конкретна, всегда идет через чувственное восприятие и в конце концов воплощает некий индивидуальный, единичный образ. Тогда как гравюра отбирает существенное, типическое, стремится к обобщению, требует от зрителя больше осмысления, чем вчувствования.trinitymodel.narod.ru
От этого-то гравюра и позволяет себе быть более условной: в живописи мы всегда ищем зрительной убедительности, тогда как в гравюре мы нуждаемся в ней несравненно меньше — гравюра склонна соединять в одной композиции разновременные моменты, объединять разные пространства, пользоваться гротеском, гиперболой и т. п.
Можно, даже сказать, что живопись в большей степени изображает, гравюра же в большей степени выражает; в живописи нам важнее итог, в гравюре важнее процесс.
Поэтому-то таким существенным оказывается для гравюры разнообразие техник. Ведь для зрителя не так уж важно, в каком материале работает живописец — в масле или, скажем, в темпере, — важно, чтобы картина воздействовала как цельный и чувственно убедительный образ. В гравюре ход мысли художника оказывается для нас более интересным, и различие гравюрных техник, большая или меньшая их легкость, подсознательное ощущение более или менее активно, творчески потраченного времени — нам что-то говорит, прибавляет нечто к самому произведению.trinitymodel.narod.ru
И в результате историю гравюры мы можем представить как процесс рождения все новых техник, их умирания и возрождения, их борьбы между собой.

Следующая часть

Главная страница
Ссылки

Используются технологии uCoz