Главная страница

Гостевая книга

Л. В. Гевелинг
Клептократия
Социально-политическое измерение коррупции и негативной экономики. Борьба африканского государства с деструктивными формами организации власти.
М.: Изд-во "Гуманитарий" Академии гуманитарных исследований, 2001
стр. 209-216

Дуглас Риммер не без основания констатировал, что уже к 60-м годам судьбы деловых кругов зависели в Нигерии от благожелательного отношения правительства и определялись политическим влиянием [991, с. 148]. Английский политэконом отмечает, что в Нигерии процветали лишь те бизнесмены, которые уже обладали расположением официальных лиц или были готовы купить его. Последние, в свою очередь, становились их патронами, оказывали помощь при получении кредита, определении налога на имущество и в области борьбы с конкурирующими фирмами. Риммер приводит мнение английского исследователя Ринглея, который утверждал, что к 60-м годам почти все нигерийские бизнесмены входили в контакт с политиками, поскольку государство стало основным источником получения как кредитов, так и контрактов. В то же время практически все политики были связаны с бизнесом. С тех пор, заключает Д. Риммер, государство никогда не выступало (и даже не претендовало на это) в роли беспристрастного судьи в сфере экономической деятельности [991, с. 149]. Усиливающееся вмешательство государства в экономическую жизнь, утверждает английский экономист радикального направления Г. Вильямс, привело к тому, что правительственный аппарат установил контроль над распределением особо прибыльных контрактов, а также извлекал другие выгоды из своего положения монополиста. "В результате политика превратилась для нигерийцев в важнейший источник капиталистического накопления. Принимая участие в политической деятельности, специалисты, бюрократы и крупные торговцы имели возможность аккумулировать капитал... формируя таким образом "буржуазию"" [1081, с. 284].
Е. Шумахер констатирует факт сращивания деловых кругов Сенегала (в основном оптовых торговцев, владельцев транспортных предприятий и т. д.) с провинциальными эшелонами руководства партии Сенегальский прогрессивный союз [1017, с. 136-137]
Американские социологи А. Беверидж и Р. Обершелл констатировали, что замбийские бизнесмены и гражданские служащие пришли к "соглашению" и вполне осознали взаимную выгоду своего сотрудничества. В этом нет ничего удивительного, отмечают исследователи, ибо многие правительственные чиновники имеют фермы и деловые предприятия, а их жены владеют магазинами. Правда, в этом отношении существовало одно препятствие — замбийский "Кодекс лидера", который запрещал политикам, правительственным служащим и работникам предприятий, контролировавшихся государством, заниматься бизнесом. Однако выход был найден. Кодекс "реинтерпретировали", в результате чего "бизнесмен-политикан просто лишался вознаграждения (официального. — Л. Г.) за политическую деятельность, но получал право извлекать материальную выгоду из своего положения в системе политической власти" [619, с. 274].
Вместе с тем, полное срастание предпринимателей с государственно-политическим аппаратом и группой менеджеров правительственных компаний — это новое для Замбии явление. "Вопрос, насколько африканский бизнес и политика переплетены в Замбии, остается открытым", — заключают А. Беверидж и Р. Обершелл [619, с. 274].
<...>
Авторы монографии "Африка: кланы, классы, общество" исходят из того, что африканские чиновники, персонифицирующие государство (прежде всего, в его "аппаратном" качестве) и обогащающиеся благодаря прямым хищениям, коррупции и взяточничеству, превращаются в "двуликих собственников", получающих "доход в зависимости от места в иерархической структуре власти и от занятий бизнесом". В итоге "становятся все более ощутимыми негативные последствия использования государственной собственности растущей бюрократической буржуазией" [212, с. 202-204].
Различные аспекты природного дуализма бюрократической буржуазии анализировались О. Н. Непомниным. Он справедливо подчеркивает, что рассматриваемый объект воплощает единство двух противоположностей — буржуазных и небуржуазных свойств и потенций, одновременно выступая и как часть государства, и как компонент социума, связанного с буржуазией. Отсюда возникают различные гипотезы социального происхождения, нынешнего положения и дальнейшего развития бюрократической буржуазии. Так, "небуржуазность" или даже "антибуржуазность" исследуемой категории обнаруживается в ее взаимосвязях с частной буржуазией, по отношению к которой она может выступать в роли "сверхэлитарного образования" или "господствующего класса". Иные варианты социального бытия должны быть свойственны бюрократической буржуазии в том случае, если она наряду с частнохозяйственной буржуазией является "капиталистическим подклассом" или "фракцией совокупной буржуазии" [1108, 1979. № 5, с. 189-191]. Принципиальное значение для решения данной проблемы имеют поднятые А. В. Меликсетовым вопросы о первичности или вторичности (производности) бюрократической буржуазии, а также о перспективах ее наступления на частный капитал [см. 382].
3. Н. Сокова, анализировавшая пути становления западноафриканской госбюрократии (которая рассматривалась как элемент привилегированных слоев общества, но не бюрократическая буржуазия в чистом виде), отмечает другой момент двойственного положения высшего чиновничества. С одной стороны, эта группа выступает в качестве составной части политической верхушки, а с другой — является компонентом административной "элиты" со своими корпоративными интересами и особой позицией в механизме власти. По мнению 3. Н. Соковой, наиболее вероятным направлением эволюции верхушки служащих госаппарата (во многом определяющейся процессами модернизации) будет служить ее трансформация в бюрократическую буржуазию, что, в свою очередь, должно привести к слиянию экономической и политико-административной власти, сохранению социальной самостоятельности и усилению контролирующих функций бюрократии в качестве ядра системы госвласти [477, с. 118, 150-151].
В предложенном Н. А. Симонией развернутом анализе становления бюрократического капитала [466, с. 87; 1108, 1979, № 5, с. 198-202; 1106, 1996, № 7, с. 5-9] содержится ряд моментов, позволяющих увязать теорию госбюрократии с формированием клептократических элементов. Речь идет, прежде всего, о неравнозначности понятий "коррумпированная бюрократия" и "бюрократическая буржуазия", образованию которой — в качестве системообразующего фактора капиталистического развития — предшествует этап широких злоупотреблений в госаппарате и материализация их плодов не только в сфере личного потребления, но и в области частнопредпринимательской деятельности. Согласно схеме Н. А. Симонии, низшая форма бюрократического капитала складывается, когда бюрократ преобразовывает в бизнес свои коррупционные накопления. Более высокий уровень ("бюрократический госкапитализм") достигается в ходе использования чиновником возможностей госсектора (без незаконного их отчуждения) в интересах своего частного бизнеса. Следующие уровни представлены "бюрократическим монополистическим капиталом" (бюрократическая буржуазия подчиняет себе широкий круг крупных предприятий госсектора) и "бюрократическим государственно-монополистическим капитализмом", в рамках которого бюрократы овладевают главными рычагами госвласти.
В характеристиках бюрократической буржуазии, предложенных М. А. Чешковым, также можно уловить присутствие клептократических элементов [см., напр.: 1108, 1979, № 5, с. 191-198; 1106,1996, № 7, с. 9-14]. Бюрократическая буржуазия — в постперестроечном российском обществе — заметно отличается от носителей таких типов капиталистических отношений, как "государственная буржуазия" (выступает сторонницей сильного, стабильного, правового государства) и частнохозяйственной буржуазии (представляет конкурентный, свободный и даже низовой капитализм). Бюрократическая буржуазия, отмечает М. А. Чешков, является субъектом отсталого паразитического капитализма; она ориентирована, прежде всего, на удовлетворение своих паразитических потребностей и при этом поддерживает идею слабого, коррумпированного, мафиозного государства.
<...>
Генетический код клептократии делает предпочтительным ее выступление в обличии тех категорий бюрократии, которые опираются прежде всего на государство в его качестве социального института, либо управленческого аппарата. В данном случае важнейшей социально-экономической средой обитания клептократов (которая ими же активно разрушается изнутри) становится госкапитализм. Многие черты этого уклада и особого типа хозяйства (слабые позиции национального частного капитала, далеко не полное регулирование законами рынка хозяйственного развития внутри страны, чересчур сильные модификации воспроизводства совокупного общественного продукта [1108, 1979, № 5, с. 204-205]) успешно используются клептократами для самовозвышения. При этом основными инструментами "совокупного псевдокапиталиста" служат такие институты-категории, как экономическая деятельность государства, госпредпринимательство, госсектор, бюрократический капитал, госкапитал, госмонополия, госсобственность и "всеобщая частная собственность" [1108, 1979, № 5, с. 184, 196, 198, 201, 207; 1106, 1996, № 7].
Социально-категориальным "носителем" части нигерийской клептократии, связанной с деловым администрированием, может выступать "корпоративная буржуазия" (КБ), адекватная — хотя и далеко не полностью — понятию "корпоративная бюрократия" в странах ГМК. Нигерийский (как, впрочем, и российский!) тип КБ — это социальный продукт отделения капитала-функции от капитала-собственности, воплощенный в верхнем эшелоне наемных администраторов, которые заняты в крупных и средних деловых организациях, относящихся к различным формам собственности. В классическом варианте "буржуазность" представителей КБ обусловлена получением формально наемными управленческими служащими солидной доли прибавочной стоимости, которой готов "поделиться" государственный собственник предприятия [239, с. 169-192]. Поскольку данная практика тормозится явно негативным отношением политиков, СМИ и общественности, то многие представители КБ ищут побочные доходы в сфере НЭК [негативной экономики — А.Т.] и коррупции. В условиях Нигерии и ряда других стран КБ — это тонкая, но перспективная прослойка экономических бюрократов [см. 1025, с. 207], которой свойственна многовариантность развития. Фарватер ее формирования лежит в русле "смешанной экономики", модель которой в нигерийской действительности отдаленно напоминает схемы "социального плюрализма" В. Зомбарта.
В рамках нигерийской КБ следует выделить гипертрофированный и стоящий особняком отряд высших бюрократов, которые участвуют в разработке принципов и целей экономической деятельности государства, непосредственно контролируют госпредпринимательство и зачастую лично управляют (на уровне верховного надзора) ведущими деловыми организациями госсектора. По своему социальному происхождению (разумеется, в групповом, а не в индивидуальном отношении) корпус высших госменеджеров относится к хозяйственно-политической номенклатуре (от которой он в перспективе, вероятно, начнет отпочковываться); по роду профессиональной деятельности, подготовки, служебных связей — это специфическая ветвь бизнес-бюрократии, имеющая немало общих интересов с другими фракциями КБ, а также частнохозяйственной буржуазией. Роль этой группы в структуре экономической власти явно выходит за рамки функций коллективного управляющего госсобственностью, который действует по указанию некоего "господствующего класса", но в то же время еще и не приобретает статус подлинного коллективного собственника.
Ткань жизнедеятельности "госменеджеров"-клептократов соткана из реальных, но чаще кажущихся противоречий. Их общественное поведение внешне эклектично, но на самом деле подчиняется внутренней логике развития данной категории. Так, будучи социальными агентами государственной монополии, многие коррумпированные менеджеры готовы мириться с проявлением элементов частной монополии. Они зачастую поддерживают курс на экономическую либерализацию, но без широких демографических [демократических? — А.Т.] реформ, выступают за сотрудничество с иностранным капиталом, но в строго дозированном виде. Как и основной контингент менеджеров, клептократы, выполняющие административные функции в деловых организациях, поддерживают идею сильного, может быть, авторитарного государства. В то же время они отвергают изощренные формы бюрократизации (которая далеко не всегда равнозначна огосударствлению) экономической системы и тоталитарные начала политической системы Нигерии. До определенных пределов "госменеджеры"-клептократы содействуют укреплению позиций госсобственности (как особой формы капитала) в рамках смешанной экономики, но при этом противятся безудержному огосударствлению народного хозяйства — процессу, который чреват двоякой опасностью и для госменеджеров в целом и для их клептократической "фракции". Во-первых, реализация подобных планов закроет для них возможность балансировать между государственным и частным капитализмом и эксплуатировать оба уклада, не говоря уже о других формах хозяйствования. Во-вторых, поглощение хозяйства государством в средне- и долгосрочной перспективе приведет к усилению не столько клептократов-менеджеров, сколько коррумпированных чиновников из экономических министерств, а также нечистоплотных профессиональных политиков, специализирующихся на решении хозяйственных вопросов.
<...>
Применение теории КБ в анализе клептократии делает возможным трактовать понятие "бюрократическая буржуазия" только в узком смысле, т. е. как прослойку высокопоставленных администраторов, которые, используя свое положение в системе госуправления, законными и (или) незаконными путями получают прибавочную стоимость, созданную в рамках государственно-капиталистического или иного уклада. Теоретически верхние эшелоны чиновничества, охваченные процессом бюрократизации, могут перейти в буржуазное качество, вообще не занимаясь бизнесом (развитие которого обусловлено их должностными полномочиями) и даже не включаясь в системы экономической и политической коррупции. Для этого достаточно улавливать часть появляющегося в результате экономической деятельности государства прибавочного продукта. Последний в его реализованной форме может быть скрыт в завышенных (не обусловленных нормальной экономической практикой) окладах, премиальных выплатах, различных льготах и привилегиях.
В Нигерии процесс формирования бюрократической буржуазии и адекватных ей форм капитала, вероятно, будет подчиняться одному из следующих алгоритмов: 1) экономическая и политическая коррупция выступят в качестве формы первоначального накопления и "хозяйственной" основы "протобуржуазной бюрократии" [1108, 1979, № 5, с. 191], включая ее тупиковую ветвь — чиновников-маргиналов, которые реализуют свой доход-добычу, как правило, в сфере личного, паразитического, престижного потребления; 2) накопленные ресурсы (законного и незаконного происхождения) будут широко использоваться в целях параллельного ведения частнопредпринимательской деятельности; 3) будет предпринята попытка переориентировать госвласть и госсектор на обслуживание частноэкономических интересов высшего чиновничества.
Основной парадокс бюрократической буржуазии заключается в том, что ни она сама, ни соответствующий капитал не являются структурообразующей силой развития бюрократии в Нигерии. Это объясняется, во-первых, подрывом позиций бюрократического капитала, его вытеснением в сферу социально-экономического андерграунда (т. е. "клептократизацией" и "лутократизацией" объекта). Во-вторых, — отсутствием у бюрократической буржуазии суммы знаний, навыков и умений, необходимых для руководства госсобственностью; неспособность к деятельности на современном организационно-управленческом уровне бюрократическая буржуазия пытается компенсировать интервенцией в политико-административную область. В-третьих, бюрократическая буржуазия, ослабленная "внутрифракционной" борьбой (между экономической, военной и другими ее отрядами, между персональными кликами, а также центральной и региональными, порой этнократическими, группировками), вынуждена сражаться сразу на нескольких фронтах, в частности, с быстро растущей в условиях гражданского режима партократией (плюс ее управленческим и организационно-техническим аппаратом), которая претендует на роль главного держателя средств государственной и, тем более, политической власти. Между конкретной госсобственностью и бюрократической буржуазией стоит фаланга госменеджеров, которые в некоторых случаях стремятся обеспечить себе не только фактическое, но и юридическое владение государственными предприятиями. Другие фракции КБ и частнохозяйственная буржуазия более или менее успешно конкурируют с теми госчиновниками, которые непосредственно или через подставных лиц заняты частным предпринимательством. Дальнейшее развитие бюрократического капитала в Нигерии потребует постоянного воспроизводства "тепличных" условий существования коррупции, наличия разветвленной системы теневой экономики, дополнительной эксплуатации госсектора, снижения качества конкуренции в частнокапиталистическом секторе. При этом госкапитал по отношению к бюрократическому, бесспорно, будет выступать в Нигерии в качестве ведущего, более приспособленного к требованиям НТР, а в перспективе — к трансформации в ГМК. Что касается государственно-административного отряда КБ (который ныне существует в виде своих предтечей и разнообразных суррогатов), то он, по-видимому, выступит в роли основного персонификатора госсобственности и госсектора, а также ведущего элемента коллективной формы капитала.

Идеология правящего класса

Главная страница

Гостевая книга