Гордон Крейг
"НЕМЦЫ"
Пер. с англ. С. Л. Никольского.
М.: Ладомир, 1999.
стр. 70, 71
3. Гитлер и новое поколение
<...> В этом кратком списке следует упомянуть еще одну любопытную работу, незначительную по размаху, в сравнении с биографией Феста, но замечательную по своей проницательности и сосредоточенности на часто упускаемых из виду практических вопросах. Это небольшое эссе в форме монографии Себастьяна Хафнера «Комментарии к Гитлеру» (1978). Без обиняков высказываясь по вопросу повиновения немцев Гитлеру и уделяя особое внимание 1938—1939-м годам, Хафнер пишет:
Нынче вопрос «Как мы могли?» часто срывается с уст пожилых, а вопрос «Как вы могли?» — постоянно на устах молодежи. Но прежде требовались необычная прозорливость и проницательность, чтобы усмотреть в достижениях и успехах Гитлера скрытые посылки грядущей катастрофы, и уж совсем экстраординарная сила воли, чтобы абстрагироваться от эффекта, производимого теми достижениями и успехами. Крикливые и надрывные речи Гитлера, при повторном прослушивании в наши дни вызывающие омерзение или невольный смех, в то время часто имели под собой реальные факты, заглушавшие возражения у слушателей, и именно фактическое обоснование, а не крики и надрыв, принимались ими во внимание.
Хафнер цитирует речь, произнесенную 28 апреля 1939 года, где Гитлер хвастался,
что преодолел хаос в Германии, восстановил порядок, увеличил производство во
всех отраслях промышленности, ликвидировал безработицу, объединил немецкий народ
политически и морально, «уничтожил, страницу за страницей, договор, в 448 статьях
которого заключались самые позорные притеснения, когда-либо налагавшиеся на
народы и человеческие существа», вернул рейху провинции, потерянные в 1919 году,
возвратил на родину миллионы несчастных немцев, попавших под иноземное правление,
восстановил тысячелетнее единство немецкого жизненного пространства, и все это
без кровопролития и не навлекая бедствие войны ни на свой, ни на какой-либо
другой народ, все благодаря собственным усилиям, хотя двадцать один год назад
он был неизвестным тружеником и солдатом. Это излияние, прокомментировал Хафнер,
являлось «тошнотворным самолюбованием», выраженным в «смехотворном стиле. Но,
zum Teufel! (нем. к черту! — прим.пер.) все это совершенная правда — или почти
все!.. Могли ли люди отвернуться от Гитлера, одновременно не отказавшись от
всего того, чего он достиг, и не были ли все его отталкивающие черты и пагубные
поступки безобидными недостатками в сравнении с его достижениями?».
Мало кто, проведя некоторое время в Германии 1930-х годов, может отрицать остроту
сего вопроса. За исключением евреев или коммунистов (страшная оговорка, о которой
предпочитают не задумываться), большинство немцев извлекли материальную и психологическую
выгоду из шести первых лет правления Гитлера и не медлили указать на это, столкнувшись
с любого рода критикой, направленной против фюрера. Более того, как также отмечал
Хафнер, если критика оказывалась особенно резкой, возникал инстинктивный порыв
утверждать, что Гитлер не был в курсе дела, а в противном случае не допустил
бы ничего подобного. Преданность, которую Гитлер завоевал у немцев благодаря
своим позитивным достижениям предвоенных лет, оказалась удивительно стойкой
перед голосом разума и реальностью. Власть Фюрера над немецким народом, конечно,
разом усилилась с началом войны, с одной стороны, из-за волны патриотизма, а
с другой — из-за действенной жесткости системы и его силовой монополии; однако
сохранявшаяся лояльность многих немцев имела личностный характер, заключалась
в желании верить, невзирая на все происходящее, что человек, так много сделавший
для них в первые годы, не может заблуждаться и как-нибудь ухитрится победоносно
и безукоризненно сокрушить своих врагов и завистников. <...>