Главная страница

Гостевая книга

Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гг.
РОССПЭН, 1999.
О КНИГЕ

[стр. 204-225]

№ 116
Т. Р. Рыскулов — И. В. Сталину, Л. М. Кагановичу, В. М. Молотову
9 марта 1933 г.

Откочевки казаков [Прим. 1] из одного района в другой и из пределов Казакстана, начавшиеся в конце 1931 г., с возрастанием к весне и возвращением части откочевников (благодаря принятым мерам) летом 1932 г. вновь теперь усиливаются. Смертность на почве голода и эпидемий в ряде казакских районов и среди откочевников принимает сейчас такие размеры, что нужно срочное вмешательство центральных органов. Такого положения, какое создалось сейчас в Казакстане в отношении определенной части казакского населения, ни в одном другом крае или республике нет. Откочевники разносят с собою эпидемии в соседние края и по линии Ташкентской, Сибирской и Златоустинской дорог. Частичные мероприятия, намечаемые в советском порядке (в частности, по линии СНК РСФСР) не решают вопроса. Помощь, оказанная своевременно постановлением ЦК, отпуском продовольствия, в значительной части не достигла цели (о причине будет сказано ниже). Ввиду большого значения этого вопроса, прошу Вас ознакомиться с настоящей запиской и вмешаться в это дело и тем самым спасти жизнь многих людей, обреченных на голодную смерть [Прим. 2].
1. Данные о размерах откочевок казаков и их положении.
По последним приблизительным данным, полученным с мест, прикочевавших в соседние с Казакстаном края имеется сейчас казаков: в Средней Волге — 40 тыс. чел[овек], Киргизии — 100 тыс. чел[овек], Западной Сибири — 50 тыс. чел[овек], Каракалпакии — 20 тыс., Средней Азии — 30 тыс. чел[овек]. Откочевники попали даже в такие отдаленные места, как Калмыкия, Таджикистан, Северный край и др. Часть населения во главе с баями откочевала в Западный Китай. Подобное явление откочевок казаков в сторону центральных районов происходит впервые в Казакстане. Это не просто кочевание (которое обычно происходит летом на небольшое расстояние и при наличии скота), а в значительной части бегство голодных людей в поисках пропитания. Откочевки по отдельным районам доходят до 40-50% всего количества населения районов. Большинство откочевников не устроено на работу и переживает тяжелое положение, а устроившихся в предприятиях, совхозах и МТС казрабочих начали сейчас сокращать, причем общее сокращение по этим предприятиям часто целиком проводится за счет казаков, если таковые там работают (в частности, несколькими десятками сейчас стали казаки прибывать на московские вокзалы с лесных и иных работ, где их сократили). Самый процесс откочевок сопровождается ослаблением оставшегося на старом месте колхоза, расхищением оставшегося имущества откочевников и распродажей юрты (часто единственного вида жилья), расходованием и падежом скота (у кого он есть) в пути и распродажей последних остатков имущества.
Но самым отрицательным результатом этих откочевок и расшатывания казакских хозяйств — является голод и эпидемии среди казакского населения, начавшиеся с начала 1932 г., которые, ослабев летом, теперь вновь принимают угрожающие размеры. В прошлую весну в казакских районах и среди откочевников наблюдалась большая смертность на почве голода и эпидемии. Это явление вновь усиливается сейчас с приближением весны. Вот ряд фактов, взятых из материалов мест и относящихся к весеннему времени. Приехавшие от нескольких краев представители для участия в работах комиссии СНК РСФСР сообщают следующие факты: т. Илларионов (от Средне-Волжского крайисполкома) говорит, что в Солилецком и Орском районах среди откочевников умирают ежедневно 5-10 чел[овек]; тов. Алагызов (от Зап[адно]-Сибирского исполкома) сообщает, что по одним станциям Сибирской ж[елезной] д[ороги] скопилось 10 тыс. казаков, среди которых много больных эпидемическими заболеваниями и значительна смертность; на кирпичном заводе Севстройпути работало 84 казакских рабочих, потом их уволили, 14 чел[овек] умерло с голоду, за что привлечены к ответственности виновники; тов. Туганбаев (зам. пред. Киргизского ЦИК'а) сообщает, что в г. Фрунзе и окрестностях скопилось до 10 тыс. казаков (о чем писал в ЦК ВКП(б) Киробком ВКП(б)) и ежедневно умирает 15-20 человек (особенно дети).
Не лучше обстоит дело с откочевниками внутри самого Казакстана. По многим городам (Аулиэ-Ата, Чимкент, Семипалатинск, Кзыл-Орда и др.) к станциям ж[елезной] д[ороги] ежедневно вывозят трупы умерших казаков. В Чуйском районе (по сообщению уполномоченного т. Джандосова) в райцентре селе Ново-Троицком умирает ежедневно до 10-12 чел[овек] казаков и 60% коммунистов также ушло из района. В Сары-Суйском районе из имевшихся 7000 хоз[яйств] осталось около 500 хоз[яйств], а остальные откочевали в Аулиэ-Атинский и др. районы, часть даже попала в Киргизию. В ноябре на большое расстояние двинулись несколько сот казаков из этого района с семьями. По дороге часть населения погибла. За одну вторую 5-дневку января подобрали 24 трупа. По дороге напали на них вооруженные бандиты. Женщины бросали детей в воду. В г. Аулиэ-Ата 5-6 января по чайханам подобрали замерзших 20 трупов детей и за то же время умерло 84 чел[овека] взрослых. В постановлении Актюбинского обкома от 16/Х-1932 г. указывается, что на ж[елезно]д[орожной] ст[анции] Джусалы из прибывших до 300-400 семейств возвращенцев-откочевников умерло до 150 человек казаков (в том числе 21 чел[овек] от натуральной оспы), благодаря не оказания им помощи, и имело место на станции избиение казаков. В указанном постановлении констатируется, что районные организации "проявили неприлично-безучастное отношение к массовой смертности казаков". Событие произошло в конце июля месяца, а постановление обкома состоялось в октябре месяце. В докладе московского отряда Красного креста, работающего сейчас в Актюбинской области, сообщается, что казаки в таких районах, как Тургайский, охвачены голодом и эпидемией. Голодные "питаются отбросами, поедают корешки диких растений, мелких грызунов. Собаки и кошки этой группой съедены полностью и кучи мусора вокруг их шалашей полны вывареных костей собак, кошек и мелких грызунов... Передают о случаях трупоедчества". В этом же сообщении отряда указывается, что в одном районном центре Тургае, где 2500 человек населения, болело оспой 728 чел[овек] при высокой смертности. В то время, когда по центру района работало 12 оспопрививателей, в аулах района с населением 25 тыс. чел[овек] работало всего 2 оспопрививателя. Актюбинский областной центр не знал об эпидемии оспы в Тургайском районе. А Казакский Наркомздрав вовсе не охватывает учетом такие районы, вследствие чего получается, что на то же время по краю числится заболевших оспой 2400 чел[овек].
По данным местных органов в Тургайском и Батбакаринском районах вымерло 20-30% населения и большая часть остального населения откочевала. В Челкарском районе в ряде аулсоветов вымерло 35% населения. В целом по Актюбинской области (куда относятся эти районы) председатель облисполкома т. Иванов сообщил в докладе на областном съезде советов (июль 1932 г.), что в области в 1930 г. было население 1012500 чел[овек], в 1932 г. осталось 725800 чел[овек], или 71%. По свидетельству председателя Кзыл-Ордынского райисполкома в этом районе по большинству аулсоветов осталось 15-30% населения. В Балхашском районе (по данным местного ОГПУ) было населения 60 тыс. чел., откочевало 12 тыс. чел[овек], умерло 36 тыс. и осталось 12 тыс. чел[овек] казаков. В Каратальском районе в прошлую зиму во время насильственного переселения на оседание три казакских аула в другое место* погибла половина населения. В том же районе по свед[ениям] местн[ого] ОГПУ) за декабрь и 10 дней января 1933 г. умерло 569 чел[овек] от голода, подобрано за то же время на ст[анции] Уштюбе на площадке Каратальстроя и рисосовхозе больше 300 трупов. В Чубартавском районе в 1931 г. было 5300 хоз[яйств], а на 1/I-1933 г. осталось — 1941 хоз[яйств]. В Каркаралинском районе в мае 1932 г. было 50400 чел[овек], а к ноябрю осталось 15900 чел[овек] и в райцентре ежедневно умирает 15-20 чел[овек] (из сведений крайоседкома). В Караганде в прошлую весну умерло около 1500 чел[овек] казаков, среди них рабочие казаки от голода и эпидемии. В г. Сергиополе (Турксиб) за январь месяц умерло около 300 чел[овек] казаков. Все вышеприведенные данные взяты из официальных источников.
Таких примеров с большим или меньшим размером убыли казакского населения можно встретить и по ряду других казакских районов. Особенно значительна убыль среди детского населения. Многие кочевники бросают детей на произвол судьбы. Прибывшие в другие края откочевники мало привозят с собою детей. Массы беспризорных детей скапливаются по городам и станциям ж[елезных] д[орог] в Казакстане. Казачки приносят и бросают детей перед учреждениями и домами. Казакские органы еще в конце 1932 г. официально сообщали о неустроенных еще 50 тыс. казакских беспризорных детей. Существующие детдома в Казакстане переуплотнены и немало смертности среди детей. Так, например, в Семипалатинском районе при обследовании комиссии обнаружено было в одном детдоме в подвале разложившихся 20 трупов детей-казаков, которых вовремя не убрали из-за отсутствия транспорта. Вот выдержка из доклада того же Актюбинского отряда Красного креста о казакских детях в Тургае: "В самом жутком состоянии находятся дети. Детское население в возрасте до 4-х лет вымерло поголовно, если оно осталось без родителей. В детдомах и т. д. приходилось видеть детей, начиная только с 4-х лет, более молодой возраст только при родителях, да и то крайне истощены. Население детдомов поголовно охвачено поносами. Обычно в детдоме с населением в 100-150 человек ежедневно умирает 1-2, а то и 3 ребенка, число которых немедленно пополняется за счет новых поступлений. Детскому населению грозит полное вымирание. Из Караганды в декабре и начале января (т. е. в самый холод) перебросили обратно в районы (откуда бежит население) — 1100 беспризорных детей в порядке чистки (которая проводилась и в отношении взрослых). В Кзыл-Орде в январе скопилось до 450 беспризорных детей. С одной ст[анции] Аягуз собрано было в январе 300 детей и там же казачка бросила двух своих детей под поезд, а в г. Семипалатинске казачка двух детей также бросила в прорубь".
Как помогают казакские органы возвратившимся откочевникам и голодающим? Проведя прошлым летом кампанию возвращения откочевников, казакское правительство, однако, не сумело устроить большинство этих возвращенцев, часть которых, перенеся разные лишения, опять откочевала в соседние края, а последние, надеясь, что казакские органы заберут казаков обратно, тоже мало приняли мер к устройству казаков у себя. Следствием пассивного отношения руководящих казакских органов к этому вопросу явилось еще более бездушное и бюрократическое отношение в районах. Выше говорилось о случае на станции Саксаульской. Вот некоторые другие примеры. Решением ЦК ВКП(б) от 17/IX-1932 г. [Прим. 3] отпущен был один мил[лион] пудов хлеба для продпомощи голодающим казакам. Из разрешенных (в счет одного мил[лиона] пудов) центром в IV кв[артале] и I квартале тек[ущего] года 600 тыс. пудов и остатка с 1932 г. — 280 тыс. пудов, а всего 880 тыс. пудов хлеба, казакские органы разнарядили 733158 п[удов], попало населению лишь 111066 пудов или 5% (и то, видимо, не полностью). Большая часть предназначенного голодающим хлеба расхищается районными центрами и разными учреждениями и частью сдавали обратно в счет хлебозаготовок. Эти преступления обнаружены: в Кувском, Каркаралинском, Чубартавском, Чуйском, Балхашском, Тургайском районах, и виновники привлекаются к ответственности. Вот решение Казкрайкома ВКП(б) от 4 января 1933 г. по Каратальскому району: "Ознакомившись с материалами по использованию продовольственной помощи, отпущенной Каратальскому району для нуждающихся казакских хозяйств, объединенное заседание бюро Казкрайкома и президиума КрайКК устанавливает, что: а) районные организации не смогли представить точных данных, подтверждающих использование по прямому назначению отпущенной продпомощи в размере 6500 цент[неров] весною 1932 г. для нуждающихся казакских хозяйств; б) из отпущенной продпомощи районной организацией 2811 цент[неров] было перечислено в план хлебозаготовок вместо того, чтобы этот фонд использовать по прямому назначению". Отпущенные откочевникам в районе промтовары лежали в райпотребсоюзе с июля по 15/I-1933 г. Выше сообщалось о смертности в Каратальском районе.
Вообще краевые органы не могут до сих пор получить от большинства районов данных об израсходовании отпущенного голодающим хлеба и др. средств. В Чубартавском районе из отпущенных району государством 2770 пудов хлеба в порядке продпомощи — получено населением лишь 943 пуда; из них 10,5 пудов, распределены среди работников в счет пайков и 48 пудов роздано работникам сверх нормы. По официальным данным, из означенного хлеба бедноте досталось только 11 пудов (??), остальные разбазарены, распределены среди баев, аткамынеров. Никаких расписок и раздаточных списков на это не существует. В Кургальджинском районе при переброске из Акмолинска 3000 п[удов] продпомощи дошло до места только 300 п[удов] и в последнее время расхищено еще 117 ц[ентнеров] хлеба, предназначенного голодающим. Председатель Зап[адно]-Казак[ского] ОблКК-РКИ — тов. Бидерман пишет о Таловском районе: "Возвращенцам не только не оказывали материальной помощи, но даже отпускаемые фонды для них использовали не по назначению (дальше приводятся соответствующие факты)". Южно-Казакстанский обком ВКП(б) решением от 17/XI-1932 г. объявил строгий выговор председателю Вахта-Аральского рика за исключительно безобразное отношение к устройству переселившихся за тысячи километров адаевцев. В Зап[адно]-Казакстанской области, по договоренности между Таловским и Урдинским районами, около 40 хозяйств прикочевало в Таловский район, но там обещанной помощи не оказали, земли не дали, и казаки, израсходовавшись, на снегу воротились обратно. Органы Киргизской АССР сообщают, что недавно, по согласованию с уполномоченным казакского правительства, направлено было 500 детей в Аулиэ-Ата, но там их не приняли, несколько детей умерло, а остальных пришлось привезти обратно в г. Фрунзе.
Таких фактов немало можно привести и по другим районам. Несмотря на усиление опять откочевок и развивающейся эпидемии, казакские органы, видимо, бессильны приостановить дальнейшие откочевки, бороться с эпидемиями и оказать действительную помощь голодающим. Правда, Казкрайком в последнее время энергично берется за это дело и привлек к.ответственности целый ряд виновников, но пока раскачают места, пройдет время. Многие учреждения в областях и районах Казакстана настолько свыклись с этим явлением, что проявляют подчас полное равнодушие. Вот характеристика отношения местных органов к вопросам борьбы с эпидемией, сообщаемая тем же Актюбинском отрядом Красного креста с места: "Тут не только нет содействия, но в некоторых районах (Батбакаринский, Саксаульский, Тургайский) райздрав инспектора возражали против развертывания оспопрививания нашими отрядами и др. работы, несмотря на наличие большого числа заболеваний оспой, мотивы возражения: "сами справимся, не сейчас, так позднее, работа не убежит". Республиканский здравотдел также интереса к районам Актюбинской области не проявляет: ни в исполком, ни к нашему уполномоченному тов. Сусликову никаких запросов от КазНКЗ не поступало, не проявляет видимого интереса и КазСовнарком, ни разу не запросил материалов работы".
Все это неслучайно, а является следствием определенно проводившейся прежним руководством крайкома линии. Запрещено было где-либо (даже в самом Алма-Ата, где на улицах убирали трупы казаков) говорить официально, что есть голод и смертные случаи на этой почве. Мало того, местные работники не смели говорить о том, что есть сокращение скота. Представители Казакстана, приезжая в Москву, в центральных советских органах ни разу не ставили официально вопроса о положении, которое существует в Казакстане. Мало того, старались давать иное объяснение причинам откочевок. Тов. Голощекин в своей статье "Еще раз о путях развития животноводства и об оппортунистах на этом фронте" (напеч[атана] в журнале "Народное хозяйство Казакстана" в 1931 г.), давая отпор Торегожину и другим за их утверждение о сокращении скота, дает следующие положительное объяснение откочевкам: "казак, который никогда не выезжал из своего аула, не знал путей, кроме путей своего кочевания, теперь с легкостью переходит из района в район внутри Казакстана, включается в русские, украинские колхозы, переходит на работы, на хозяйственное строительство в Поволжье и в Сибирь". Эта теория, естественно, подхвачена была и другими, но из вышеприведенного видим, к каким результатам приводят подобные ошибки.
Но с таким положением в дальнейшем нельзя примириться. Когда вся страна добилась величайших успехов в области социалистического строительства и невиданного культурного роста во всех республиках и краях и имеется большой успех в общем социалистическом строительстве в целом самого Казакстана, нельзя дальше сохранять то положение, которое создалось в Казакстане в отношении большей части коренного казакского населения. Советский Союз настолько окреп, что в силах оказать помощь и в кратчайшие сроки изжить это явление. Необходимо не только оказать быструю помощь голодающим казакам и повести борьбу с эпидемией, но нужно развернутым фронтом взяться за проведение мероприятий, устраняющих коренные причины этого явления. В чем заключаются эти причины?
2. Сокращение скота.
Одной из основных причин откочевок и расстройства хозяйства казаков — является сокращение скота. Я в своем докладе на Ваше имя от 29/IX-1932 г. подробно осветил результаты сокращения скота в Казакстане и изложил меры восстановления его. По данным всесоюзной переписи скота в феврале 1932 г. (вторично проверенным) с 40 мил[лионов] голов скота в 1928/29 г. к моменту переписи осталось в Казакстане 5397 т[ысяч] голов скота, т. е. сокращение на 85,5%, в том числе с февраля 1931 г. до февраля 1932 г. происходит сокращение на 55% (в СССР сокращение общего поголовья в этот год составляет 16,7%). К моменту переписи обобществлено было 80% скота, а по СССР за то же время было обобществлено 33% скота. Из оставшихся 5397 т[ысяч] голов скота принадлежало совхозам — 37,6% (по СССР совхозам принадлежало 9% скота), казакской части принадлежало 1559,9 т[ысяч] голов скота или 28% оставшегося скота (тогда как в 1928 г. казакам принадлежало 80% в Казакстане). В решении Актюбинской областной партконференции (июнь 1932 г.) говорится: "Областная партконференция отмечает большое сокращение общего поголовья скота по области в 1932 г. против 1931 г., из всего поголовья в 4205,6 тыс. гол[ов] осталось 765,3 тыс. голов или 18,3%, особо резкое сокращение стада имеется в животноводстве кочевых районов области, осталось скота в Табынском районе — 1,6%, Батбакаринском — 4,1%, Аральском — 4,8%, Иргизском — 5,4%, Тургайском — 7%, Челкарском — 5,6%, вследствие чего повысился удельный вес поголовья скота в земледельческих районах". Причем в единоличном пользовании осталось 7,3% всего поголовья скота и обобществлено было 86% всего скота. Такие же примерно результаты имеются во всех остальных областях Казакстана.
Но важнее всего в этом вопросе то, что в течение 1932 г. продолжалось дальнейшее сокращение скота в Казакстане, тогда как в остальных районах СССР приостановилось сокращение и по некоторым районам наметился даже прирост поголовья. Вот некоторые примеры. В Чубартавском районе, из имевшихся к началу 1932 г. 93329 голов осталось 3691 гол[овы скота] (4%). В Айртавском районе из 17166 (к февралю 1932 г.) к июню 1932 г. осталась половина. Особенно большое сокращение произошло за год лошадей и верблюдов. По Южно-Казакстанской области поголовье лошадей сократилось на 25%. По краю поголовье племенных лошадей сократилось на 30%. На Карагандинском строительстве за 1932 г. пало 286 лошадей и 30 лошадей украдено. В 8 колхозах (перечень которых имеется) за 1932 г. пало и расхищено 2206 лошадей и верблюдов и 6580 овец. Таких примеров можно привести по многим другим колхозам. Такое большое сокращение тягловой силы дает себя чувствовать в Казакстане при обширности его территории: не могут вовремя вывезти хлеб из глубинок, завезти вовремя отпущенные семссуды и продпомощь, ряд районов оторваны в отношении связи, не хватает большего количества тягловой силы и к предстоящей весне (есть районы, где на одну живую тягу приходится 50-100 га посевов) и т. д.
Очень неблагополучно обстоит дело в Казакстане с поголовьем животноводческих совхозов (удельный вес поголовья которых составляет 25% от поголовья всех живсовхозов СССР). Большой падеж и хищение скота в совхозах было в зимовку 1931/32 г. и продолжается и теперь. Например, в 16 овцесовхозах в Меркенском районе за 1932 г. пало и расхищено 12636 гол[ов] овец, в овцеводческом комбинате "Капланбек" расхищено и пало 12800 гол[ов] овец, а на мясозаготовки сдана 631 овца. В Таласском овцеводческом совхозе за 1932 г. пало и расхищено 29000 овец (из них 12 тыс. молодняка). По Южно-Казак[станскому] скотоводобъединению в 7 совхозах пало и расхищено за 1932 г. — 5738 гол[ов] крупного скота и 30-40% голов молодняка. По Семипалатинскому скотоводтресту к началу организации треста было 68248 гол[ов скота], приплод за лето выразился в 25467 [голов скота], всего 93715 [голов скота], а по инвентаризации 15/Х-1932 г. оказалось 59808 [голов скота], т. е. не хватает 33707 гол[ов скота] (из-за высокого отхода молодняка и крупного скота). В совхозе "Багурсун" за 1931 г. пало и расхищено — 4771 гол[ов] рог[атого] скота и за 4 месяца 1932 г. — 2208 [голов]. По Акмолинскому скотоводтресту поголовье на 1/Х-1932 г. уменьшилось на 12722 гол[ов] и отход молодняка на 40% или 7644 гол[овы] (из доклада треста). В совхозе "Тасбулак" за 1931 г. пало 25450 гол[ов] овец, а с I по X [месяц] 1932 г. пало 1415 голов. Таких примеров немало и по другим совхозам. Также имеется большое сокращение рабочего скота в совхозах. Более полный список подобных совхозов будет представлен мною в с[ельско]хоз[яйственный] отдел ЦК. Причины такой бесхозяйственности — орудуют во многих из этих совхозов вредители и байство при попустительстве местных областных и районных органов.
Благосостояние большинства казакского населения на 3/4 базировалось на скотоводстве, продукция которого составляла 60% продукции сельского хозяйства Казакстана (о чем в свое время подчеркнула также 6 казакская партконференция, указывая, что "поскольку 90% коренного населения занимается животноводством, постольку этот вопрос является в значительной степени национальным вопросом").
Так как у казакского населения осталось менее 6% скота, имевшегося у него в 1929 году, то понятны результаты такого подрыва хозяйства казаков. Из 3 мил[лионов] с лишним казакского населения устроены на работу по найму (рабочие и служащие) внутри Казакстана 135 тыс. человек, что составляет 28,4% всех рабочих и служащих в крае (из речи Голощекина на IV пленуме Казкрайкома, июль 1932 г.), а все остальное население занимается сельским хозяйством. В кустарной промышленности казаков незначительное количество. Среди казаков мало развито огородничество и птицеводство. О размерах посевов казаков будет сказано ниже. Все эти обстоятельства объясняют причины того, что происходит сейчас среди казакского населения. Ведь еще быв[шее] переселенческое управление при царском строе, занимавшееся изъятием у казаков земель, считало, что кочевому хозяйству сводить концы с концами для хозяйствования одной семьи минимум нужно 30 голов скота.
Перегибы и очковтирательство.
Сокращение скота и откочевки казаков произошли в основном из-за допущенных огромнейших перегибов на местах с грубым нарушением целого ряда директив партии по колхозному строительству.
Основные моменты этих перегибов следующие: погоня за высоким процентом коллективизации и обобществления скота, ликвидация тозов и организация почти повсеместно в животноводческих районах артелей и даже коммун, организация колхозов-гигантов (в Келесском районе 142 колхоза слились в 35, Арысском районе 138 в 67), и есть случаи создания путем насильственного сгона из 300-400 юрт городков (Таласский район), принудительное слияние казакских колхозов с русскими (Меркенский и др. районы), случаи создания колхозно-совхозных комбинатов (пример совхоза № 48 в Хобдинском районе), переобложение нередко бедняков за счет откочевавших байских элементов, массовые нарушения революционной законности в целом ряде районов (избиение, аресты, отбирание в личную пользу имущества и т. д.), неуплата колхозникам за сданное ими сырье (в Чубартавском районе по системе только живсоюза не уплачено 206 тыс. рублей и таких фактов много по др. районам), незнание районов и путаница с подсчетом площадей сева и поголовья скота, а отсюда недоразумения при выполнении заготовок и т. п. После статьи т. Сталина "Головокружение от успехов" (напеч[атана] 2/III-1930 г.) [Прим. 4] и процесса исправления везде перегибов по коллективизации и в Казакстане попытались исправить перегибы. На 7-й Казпартконференции (3/V-1930 г., тов. Голощекин в своей речи говорил: "Глубочайший вред животноводству нанесли извращения. Ошибками их слабо назвать. Разве не факт, что коллективизация в кочевых аулах не имела никаких предпосылок, абсолютно не была подготовлена нашими силами". Но спустя год (срок малый для создания этих предпосылок и не успели исправить наделанные до того ошибки) казакские органы забыли об этих выводах и установках 7-й Казпартконференции. Казкрайком ВКП(б) выносит постановление 30/VI-1931 г. "О развертывании социалистического животноводства", где решает "поставить перед животноводческими районами задачу выйти на линию более высоких темпов коллективизации и основной формой колхозного движения в ауле, за исключением районов особо отсталых, еще сохранивших, исключительно кочевое хозяйство с большим расстоянием кочевок, признать животноводческую сельскохозяйственную артель". Т. е. под чисто кочевыми хозяйствами сами казакские органы считали лишь около 10-15% всех казакских хозяйств, но на деле потом это решение распространилось и на эти хозяйства.
Эта директива усиленно стала проводиться местами. В конце IX-1931 г. Казкрайком выносит еще постановление "О темпах коллективизации и задачах укрепления колхозов", где говорится: "Особенно серьезное внимание должно быть уделено коллективизации животноводства... на основе массовой работы должно быть обеспечено максимальное обобществление скота, находящегося в индивидуальном пользовании колхозников". Обрушиваясь жестко на перегибщиков в районах, однако, казакские органы продолжали проводить в основном вышеуказанную линию, и в 1932 году, что отражено в ряде директив, в частности, нажимали до решения ЦК от 17/IX-1932 г. на выполнение комплектования товарных ферм колхозов в 2732 т[ысячи] голов, что составляло 86% оставшегося вообще у населения (колхозов и единоличников) скота к февралю 1932 г. (по переписи). Во исполнение этих директив III Акмолинский районный съезд советов в своем решении (июль 1932 г.) рапортует: "Район, проведя беспощадную борьбу с кулацко-байскими элементами и их агентурой — оппортунистами всех мастей, пришел к III-му районному съезду советов с огромными достижениями, сконцентрировав в социалистическом секторе 99,2% всего поголовья скота". Подобные "достижения"отмечает и ряд других районов. Основная ошибка во всей этой постановке заключается в том, что за высокие темпы коллективизации взялись, не подготовив массы, методами исключительно голого администрирования и при том положении, когда многие колхозы, сельсоветы и даже ряд районов и их руководство сильно засорены были байскими элементами и их агентами. Обобществление скота и коллективизацию использовали они в своих интересах, творя насилие как раз над беднотой (это отмечено во многих актах). Перегибщики в районах дошли до того, что старались в некоторых районах задержать опубликование решения ЦК ВКП(б) от 26/III "О принудительном обобществлении скота" [Прим. 5] (запрещение опубликования указанного постановления ЦК в Булаевском районе, в Атбассарском напечатали через месяц и то с предупреждением райкома, что "попытка доказать принудительность обобществления одной коровы при вступлении в колхоз является неверной"). Вот почему раза по два распускались за это время в десятках животноводческих районов райкомы партии и райисполкомы за исключительные перегибы, разложения, присваивание отдельными лицами имущества колхозников, насилия над ними и т. п. Тов. Голощекин в той же речи на 7-й Казпартконференции говорил о следующих перегибах: "Когда заготовляли хлеб у несеющих хозяйств, что им было делать, как не обменивать скот на хлеб? А когда в некоторых местах заготовляли шерсть, заставляли зимой стричь овец, разве от этого не падал скот? А что с контрактацией творится? Некоторые хвалятся, что законтрактовано на 140-200%, а на деле получается, что нет и 10% того, что следует законтрактовать". Но эти перегибы продолжались и после этой речи.
В чем выразились элементы "очковтирательства" (послужившие одной из причин допущения перегибов) в определении действительного положения казакских хозяйств? В отношении определения поголовья скота известно, как казакскими органами практиковалась всегда накидка сверх учтенного поголовья 50-100% за счет якобы скрываемого в песках скота ("мы имеем сейчас уже факты, когда скрытие скота выражается в различных местах в 50-100%" из статьи т. Голощекина) и о том, как к концу 1931 г. считали, в Казакстане имеется 20 мил[лионов голов] скота, потом считали, что к весне 1932 г. будет 10 мил[лионов] голов скота (цифры III пленума Казкрайкома, январь 1932 г.), а на самом деле по переписи в феврале 1932 г. оказалось 5397 т[ысяч] голов [скота]. Какие есть еще "неточности" подобного характера по другим отраслям и какие еще имеются крупные недочеты в обслуживании вообще казакского населения. Выяснение этого момента имеет значение и для будущей работы.
4. О посевах казакских хозяйств.
Во всех документах и выступлениях в Казакстане теперь фигурирует цифра удельного веса посевов казакского населения в 50% (точнее 52%) от общей посевной площади в Казакстане по итогам 1931 г. Этот же процент оказался включенным в постановление ЦК ВКП(б) от 17/IX-1932 г. "О сельском хозяйстве и в частности о животноводстве Казакстана". На самом деле эта цифра неверна. Кроме того, казакские органы указывают, что за 1931 год казаков обслуживало 55% всех тракторов в крае. По данным казакского Госплана ("Статистико-экономический справочник по Казакстану" за 1931 г., изданный Нархозучетом Казак[ской] АССР и др[угим] материалам) в 70 казакских районах, население которых составляет 52% всего населения в крае, где в составе населения казаки составляют свыше 90% в среднем и общее количество казаков этих районов составляет 83% всего казакского населения края, — вся посевная площадь у казаков этих районов составляла 22,8% от всей посевной площади в крае и приходилось 19,5% всех в крае тракторов. Если прибавить сюда посевные площади остальных 17% казаков, проживающих в других районах, учесть откочевки из большинства этих районов от 30 до 50% казаков и иметь в виду, что вообще по краю в 1932 г. посевная площадь осталась стабильной по отношению к 1931 г., то в 1932 г. у казаков будет не более 30% от всей посевной площади в крае (при значительном весе в том числе непродовольственных культур) и не более 20-25% тракторов (роль же машинно-сенокосных станций, где в 1932 г. было всего 20 тракторов, теперь снижается в связи с сокращением скота). По валовой продукции этот процент будет еще ниже, так как большая часть земли у казаков гораздо хуже и районы с недостаточным осадком и многие казаки только теперь берутся за земледелие при отсутствии навыка. Тогда как заготовительные планы и задания по севу даются исходя из дутых площадей и в расчете на большое количество населения и рабочего скота, ухитряясь несмотря на это в некоторых районах выполнять план (например, по Тургайскому кочевому району план хлебозаготовок в 1931 г. выполнили на 1300%. Ясно, конечно, за счет обмена на скот).
Выясняется сейчас значительное очковтирательство в исчислении размера посевных площадей 1932 г. По ряду казакских районов, о чем отмечает в своем постановлении пленум Казкрайкома в декабре п[рошлого] г[ода]: "Наряду с этим в процессе весенней посевной кампании 1932 г. в ряде колхозов и в целых районах были допущены грубейшие извращения, проявившиеся в фактах представления дутых, неправильных сведений о выполнении посевных планов и о норме высева". Дальше отмечается, что все это было вскрыто поздно. Так, например, в Абралинском районе посевная площадь исчислялась в 5500 га, а в действительности оказалась ниже на 49%, в Кувском — на 71,6%, Ридерском — на 75%, Зайсанском — на 25%, Баян-аульском — на 28,6%. В Кзыл-Ордынском районе посев исчислялся в 31557 га, в действительности оказалось ниже на 8113 га, в Казалинском план — 20029 га, ниже на 12880 га, в Аягузском — план 27657 га, ниже на 15506 га, Талды-Курганском — ниже на 12 тыс. га, в Акмолинском районе недосев 12 тыс. га и т. д. В неменьшей степени такое очковтирательство имело место и в 1931 г. Так, например, Каратальский район сообщил о засеве 22 тыс[яч] га, в действительности оказалось 6 тыс. га (из речи т. Голощекина), в Урдинском районе значился засев 11 тыс. га, оказалось 5 тыс. га и т. д. Но от этих очковтирательств пострадало потом население. В Казакстане официально считают, что есть колхозы, имеющие на одно хозяйство посевов до 60 га (о чем как о достижении в своей речи на последнем январском пленуме ЦК ВКП(б) сказал т. Голощекин), но это нелепость, так как одно хозяйство не может семфонд собрать на такую площадь и обработать. В РСФСР в самом крупном колхозе на хозяйство приходится до 16-20 га, не больше.
По исчислению динамики роста посевных площадей в целом по Казакстану происходит странное явление. Отмечается следующий рост посевных площадей по годам в Казакстане и по СССР (данные официальные) в 1928 г. — 3992 т[ыс.] га, в 1929 г. — 4300 т[ыс.] га или рост 7,7% (по СССР рост 4,4%), в 1930 г. — 4226,8 т[ыс.] га или снижение 1,7% (СССР рост 3,5%), в 1931 г. — 59622 т[ыс] га или рост на 41%, (СССР рост 11,7%), причем на 41% в 1931 г. приводится в материалах III пленума Казкрайкома в докладе т. Исаева. В 1932 г. посевная площадь составила 5600 т[ыс.] га или снижение на 6% против 1931 г. Но казакские органы забыли вычесть из площади 1930 г. выделившуюся в июле 1930 г. Кара-Калпакию с площадью* т[ыс.] га, а если эту цифру вычесть из площади 1930 г., то прирост посевной площади Казакстана в 1931 г. получается 45%. Это уже получается невероятной цифрой, но из этой площади исходя давали хлебозаготовки и все остальные задания. А какой рост за те же годы исчисляют в части казакских посевов: в 1927 г. — рост 30%, 1928 г. — рост 20%, 1929 г. — 1984 т[ыс.] га, рост 44% (цифры из материалов 7 казакской партконференции). Посевы казаков с 1265,7 тыс[яч] га в 1929 г. возросли до 2561,1 т[ыс.] га в 1931 г. (из доклада тов. Голощекина на краевом активе "по вопросам коллективизации в казакском ауле" ("Казак[станская] Правда" 15/V-1932 г.)), т. е. за три года казакские посевы возросли на 100%, в то время, когда в целом по краю площадь в сравнении с 1913 г. по 1932 г., т. е. за 19 лет, возросла на 26%. Были ли основания роста у казаков за три года в 4 раза больше посевной площади, чем у остального русского и др. оседлого населения? Таких оснований было меньше, многие казаки только в последнее время стали переходить на земледелие, не имея навыков в этом деле, территория казаков расположена больше в засушливой зоне и хуже по качеству почвы, тракторов еще было мало, почти не проводились агротехнические меры. Как же могла при этих условиях посевная площадь у казаков удвоиться? Без сомнения, тут имеется огромнейшая ошибка в подсчетах посевов.
По 39 кочевым и полукочевым казакским районам (подпадающим под решение ЦК от 17/IX) дан план сева на 1933 г. в 511 тыс. По кочевым и полукочевым районам дан план сева на 1933 г., увеличенный против плана 1932 г., тогда как по краю в целом план сева 1933 г. остается стабильным по отношению к плану сева 1932 г. В частности по 7 полукочевым районам Актюбинской области (Тургайский, Батпаккаринский, Челкарский, Иргизский, Аральский, Табынский, Уильский) дан план посевов на 1933 г. в 104 тыс. га вместо 80 тыс. в 1932 г., т. е. рост 30%. По 5 кочевым и полукочевым районам Карагандинской обл[асти] (Жана-Аркинский, Кзыл-Тувский, Кургальджинский, Сарысуйский, Энбек-шильдерский) посевная площадь 1931 г. была 41104 га, а на 1933 г. дан план в 58278 га, или рост на 42% (в том числе Сарысуйскому району, где из 7 тыс. хоз[яйств] осталось 500-600 хоз[яйств] дан план 2880 га вместо 300 га в 1931 г.) По Зап[адно-]Каз[акстанской] области по кочевым и полукочевым районам дан на 1933 г. план сева в 96962 га против 88618 га в 1932 г., т. е. рост на 9,4%. По этим трем областям приведенные цифры утверждены областными органами.
Таким образом, по кочевым и полукочевым казакским районам дан в 1933 г. посевной план, увеличенный против плана 1932 г., при уменьшении количества трудоспособного населения и значительно уменьшившемся количестве живого тягла. Семфонд к данному времени по этим районам собрали мало и не довели семссуды во многих местах до населения (а сев наступает скоро). Очевидно неизбежно будет опять очковтирательство со стороны районов по выполнению посевного плана и будут опять причины к новым откочевкам и голоду.
5. По оседанию казаков.
В упомянутое выше пост[ановление] ЦК ВКП(б) от 17/IX-1932 г. включено указание, что "проведено оседание 200 тыс[яч] казакских хозяйств". На самом деле не осело и 100 тыс[яч] хозяйств. В докладе председателя Казакского СНК т. Исаева, поданном в СНК СССР после означенного решения ЦК, указывалось, что из 200 тыс. хозяйств нужно еще завершить оседание 70 тыс. хозяйств (но на самом деле незавершенных оседанием хозяйств гораздо больше). По имеющимся подробным сведениям и свидетельству самих областных и районных органов планы оседания как 1931 г., так и в 1932 г. в значительной части сорваны, много средств выброшено на ветер и расхищено, значительная часть средств просто не освоена, а качество проведенных строительств таково, что многие дома развалились. Так, например, по состоянию на 1/ХII-1932 г., по полученным от областей Казакстана сведениям видно: по Восточно-Казакстанской области, Карагандинской и Зап[адно-] Каз[акстанской] областям, из охваченных за три года (1930-31-32 гг.) мерами по оседанию 141854 хоз[яйств], полностью завершено оседание 20513 хоз[яйств], т. е. 14%. Если сюда прибавить еще 3 области края, то примерно осевших полностью хозяйств будет около 50-60 т[ыс] хозяйств. В ряде пунктов оседания казаки побросали постройки и ушли в поисках пропитания (например, по сведениям Крайоседкома в Алма-Атинской области пустует 2100 построек, Карагандинской области — 4100 построек, Пахта-Аральском хлопковом районе — 250 построек). По трем областям за три года (1930-31-32 гг.) отпущено по оседанию из государственных источников 29,4 мил[лиона] руб. и 24,5 м[иллиона] руб., но использовано средств меньше и при еще меньшем производственном эффекте (так, например, Пахта-Аральскому району отпущено 2 мил[лиона] руб., израсходовано 500 т[ыс. р[уб.]). С использованием производственных кредитов вообще плохо обстоит в казакских районах. Комиссия Исполнения при Каз[акстанском] СНК в своем постановлении от 23/XI-1932 г. отмечает: "Казнаркомземом разассигновано по районам производства кредита на приобретение рабскота колхозами 1924 т[ыс.] руб., причем НКЗем из этой суммы резервировал в крае 395 т[ыс] руб. и не израсходовал их с января до мая месяца, а часть из них израсходовал не по прямому назначению". По Актюбинской области на 1 квартал 1932 г. отпущено было на развитие животноводства 1250 тыс. руб., а фактически использовано 19%, в том числе по казакским районам: Батпакаринскому — 8%, Иргизскому — 6%, Тургайскому — 6%. На второй квартал то же положение: использовано отпущенного кредита — 25%, в том числе Батпакаринскому — 5%, Тургайскому — 11,5% и т. д. Так как большая часть вложений на оседание шла на счет средств и сил самого населения, то на население это дело ложилось тяжелым бременем.
Согласно плана Казакстана должны были перевести на оседлость казакское население (3 мил[лиона] с лишним населения) в 1933 г. на базе сплошной коллективизации с концентрацией населения на массивах в 400-500 хозяйств с отрывом значительной части населения с насиженных мест и переводом на новое место, где должны быть построены русского типа поселки и вновь обработаны пустующие земли (план явно нереальный и непосильный). В результате работ за 1930-31- 32 гг. в таком темпе оказались наибольшие перегибы и сокращение скота в районах оседания.
6. Об искривлениях национальной политики в отношении откочевников и казрабочих.
На почве наплыва откочевников и развившегося воровства голодными казаками скота и продуктов у оседлого населения, развился национальный шовинизм, подогреваемый враждебными элементами. В Средней Волге (Солилецкий район), Зап[адной] Сибири (Кунин[ский] район), Нижней Волге, ЦЧО Уметский свиносовхоз) и других районах, где имеются откочевники, отмечается много случаев издевательства над казаками (отбирание имущества, аресты и избиение, увольнение без оснований с работы целыми группами, невыдача зарплаты и т. д.) Также неблагополучно обстоит внутри самого Казакстана в отношении к откочевникам и казрабочим в предприятиях. Восстановилась старая традиция в ряде мест, если потеряется в русских селах скот, обязательно сваливают на казаков. Этим разжиганием национального антагонизма руководят, безусловно, кулацко-байские элементы. Например, в Атбассарском районе, в селениях Тимошевском и Радионовском под руководством предсельсовета группа лиц произвела обыски у прикочевавших в соседстве к селам казаков, отобрали лошадей и предметы домашнего обихода, а потом учинили избиение казаков. В этом же районе, в селении Самарском избили проживавшего там казака, а в селе Н. Петропавловском убили выстрелом из ружья проезжавшего через село казака. В селении Бородулиха, Бель-Агачского района террористическая группа в 14 чел[овек] систематически творила насилие над казаками, устраивая самосуды, обвиняя в разных кражах и т. д. Такие случаи отмечаются и по ряду других мест.
Махровый шовинизм и игнорирование интересов окружающего казакского населения проявляются со стороны целого ряда совхозов (особенно животноводческих), где руководство их сильно засорено кулацко-вредительскими элементами. Вместо ведущей роли и помощи населению некоторые совхозы показывают образцы бесхозяйственности и проявляют великодержавный шовинизм. А между тем значительная часть площади всех совхозов в 30 мил[лионов] га с лишним приходится на казакские районы, где у казаков для этих совхозов были изъяты лучшие земли. Есть совхозы, которые до сих пор не уплатили казакам за понесенные убытки по переселению и изъятые постройки. Несмотря на два-три года давности этих споров только 7/ХII-1932 г. реш[ением] СНК определили размер такой задолженности в 2808 т[ыс] руб. и обязали совхозы уплатить населению. Однажды, предполагая, что баи припрятывают свой скот в составе скота совхозов, из Алма-Ата разъяснили, что можно пригульный скот приписывать в состав скота совхозов и в ряде случаев совхозы злоупотребляли этим и стали забирать непригульный скот у населения. В постановлении през[идиума] Актюбинского райисполкома говорится: "Отдельные совхозы проявляют в своей работе действия, объективно способствующие срыву мероприятий по оседанию и вызывающие резкий антагонизм населения к совхозному строительству. Совхоз № 118 (Приуральский, Акбулак[ского] района) без разрешения районных организаций занял часть территории аулов № 8 и 9, содержит на этой территории скот, производит уборку сена: запрещает колхозам вывозить скошенное ими сено с этого участка, не рассчитывается за снятые в наем постройки". При организации Каратальского рисосовхоза, изымая обрабатываемую территорию и постройки двух аулов казаков, совхоз обязался их взять на работу, но потом их уволили, вымерла половина этих аулов и в составе подобранных на территории совхоза 300 трупов казаков (о чем сообщалось выше) часть была из этих уволенных из совхоза казаков. В местности "Аксай" (Илийский район) колхозы "Прямой путь" и "10 лет Казакстана" не имеют определенной земли, а прежняя пахотная земля изъята была под совхоз Крайсоюза. Спор о земле не разрешен до сих пор. В Кишкарагайском районе, в колхозах "Джана Жол" и "Жалтыр" пахотные земли переданы овцесовхозу, но колхозам другой земли не дали. В Аягузском районе продолжаются споры о земле между совхозами и колхозами. Земли пахотные и арыки колхозов "Коминтерн", "Турксиб", "Энбекши-казак", "Шарвагуль" отобраны в 1932 г. и переданы коопхозу ж[елезно]д[орожной] станции Тансык. Скотные дворы колхоза "Кедей бирлиги" отобраны совхозом "Минбулак".
В большинстве же самих совхозов избиение казаков-рабочих, приписывание в вину им, если что-либо потеряется, неуплата подолгу жалования, обсчитывание, создание худших бытовых условии, препятствие к выдвижению на квалифицированные работы — частые явления. В Карагандинской области, в Чистовском совхозе группа трактористов, обвинив казака в краже крана от самовара, бросает его в яму, накрывает досками и поливает водой, а потом сильно избивает. Тоже избили казака в Киялинском совхозе. В Арал-Тюбинском мясосовхозе № 47 систематически избивают казаков. Судили за это некоего Аверкина, который, досрочно освободившись, опять работает в этом же совхозе. Там же группа хулиганов раздела казака Аленова и рот мазала половым органом (так напечатано в местной газете). В Южно-Казак[станской] области избиения и издевательства над казаками имели место в Джиландинском совхозе. То же самое было в совхозе "Аксай". В свиносовхозе 647 за 107 восьмичасовых человекодней заплатили 7 руб[лей]. В Иртышском зерносовхозе был один тракторист казак, и то уволили.
Также неблагополучно обстоит дело по линии промпредприятий, включая и союзного значения. В Караганде в 1932 г. казакам отведены были отдельные ларьки, лишали снабжения, обсчитывали. Часть казрабочих живет в юртах. Орудовала целая шайка кулаков, выступавших за изгнание казаков и против прибывших из Донбасса шахтеров. Судили потом эту шайку. Но на этом не прекратилось это явление. Вот еще случай в Караганде: в шахте № 6 увольняют без основания хорошо работавшие группы казаков, в шахте № 3 избили рабочего казака, у конторы рудника № 2 избили опять казака, то же самое было у шахты № 1. В Караганде в шахте № 3 работало в июле-августе мес[яцах] около 500 казаков, а [к] октябрю месяцу осталось 80 казаков. На строительстве крупного свинцезавода в г. Чимкенте из-за притеснений и проявлений шовинизма осенью 1932 г. ушло с работы 485 казаков-рабочих. Избиение и притеснения казрабочих имели место и на "Ачисае". С площадки Балхашстроя 45 рабочих-казаков направлены были в дом отдыха "Березовка", перетерпели мытарства в пути, на пристани, погрузили в телячий вагон, по дороге несколько человек скончалось, а в доме отдыха их поместили отдельно от русских. На Карсакпае много рабочих-казаков без надлежащих жилищ, сократили несколько казрабочих, работавших 26 лет. На свинцестрое из 2143 рабочих-казаков 840, из 51 десятников 1 казак, из 400 техслужащих — 16 казаков. На курсах десятников в 60 чел[овек] нет ни одного казака (данные на 23/VII-1932 г.). На ж[елезно]д[орожной] ст[анции] Челкар при сокращении из состава кондукторов все сокращение пало на работавших 15 кондукторов-казаков. На ж[елезно]д[орожной] ст[анции] Алма-Ата в депо работало 30 казаков слесарями, но потом их сократили и они вынуждены были работать чернорабочими. Таких фактов можно привести еще немало и по другим предприятиям. Не выполняются также планы по коренизации соваппарата вообще и отмечается по этой линии немало искривлений.
Хотя количество казакских рабочих значительно возросло в промышленности, но в большинстве это чернорабочие. Под специальное внимание это важнейшее дело не взято, мало делается по поднятию квалификации их, культурному обслуживанию. Резкое разделение по обслуживанию европейских и казакских рабочих продолжает иметь место во многих предприятиях. Среди казрабочих много неграмотных. Так, среди эмбенских нефтяных рабочих-казаков неграмотные составляют 72%. Еще хуже обстоит дело с вовлечением в производство и советские органы казакских женщин. Это самый отсталый фронт. Из 53 тыс. казаков — членов ВКП(б) казачек всего 5930 чел[овек], или 11%. В Караганде в составе около 3 тыс. казрабочих, казачек 166 чел[овек], то же самое мало их в учебных заведениях, советских учреждениях и т. д. Один из крупных минусов в отношении казрабочих — это недостаточное выдвижение из состава их людей в советские и хозяйственные аппараты, что имело бы громадное значение для классового состава местного управленческого аппарата. Так как одним из главных мероприятий устройства откочевников является вовлечение их в промышленность и сельскохозяйственные предприятия, а на деле вместо этого сокращают уже работающих казаков в ряде мест, благодаря искривлению линии национальной политики партии, нужно решительно ударить по этим искривлениям и поставить вопрос о вовлечении казаков в промышленность и др[угие] отрасли, как очередную боевую задачу.
Как обстоит дело с соц[иально-]культурным обслуживанием казакских масс. При значительном общем культурном росте Казакстана и росте культурного обслуживания и казакских масс, все же уровень обслуживания последних значительно отстает. Возьмем для примера лечебно-санитарное дело, развитие которого как раз важно в казакских районах, в связи с распространением эпидемии и соц[иальных] болезней в них. Это дело здесь явно отстает. На такое состояние здравоохранения влияют, конечно, результаты вышеописанного хозяйственного состояния казакских районов и трудности, связанные с привлечением кадров в отсталые казакские районы. В 70 казакских районах (в составе населения которых свыше 90% казаков в среднем, где проживало в 1931 г. 83% всех казаков Казакстана и 52,5% всего населения в крае) приходилось всего 14,7% от всех 4199 больничных коек в крае и на одну койку в 70 районах приходится 5376 чел[овек], тогда как в остальных районах края на одну койку приходится 840 чел[овек], т. е. последние обслуживались в 6 раз лучше. Врачей на 70 районов приходится 12,3% всех врачей в крае и на одного врача 38000 населения, тогда как в остальных районах приходится 4890, т. е. последние обслуживались в 8 раз лучше. Фельдшеров по краю 1428, в том числе в 70 районах 192 или 14,4%, т. е. на одного фельдшера — 17388 человек, а в остальных районах края на одного фельдшера — 2440, т. е. последние обслуживались в 7 раз лучше. Намечаемые ежегодно районные штаты агрономов, врачей, учителей и т. д. часто фактически не заполнялись из-за нежелания ехать в отсталые казакские районы работников. Причем промышленность, расположенная больше в степи, также недостаточно обслуживалась и обслуживается хуже, чем в городах Казакстана. Например, по бюджету Казакстана на 1931 г. на здравоохранение выделено было 12700 т[ыс.] руб., из них по 70 казакским районам отпущено было 4170 т[ыс.] руб., или 30% (в составе расходов по этим районам числятся такие пункты, как Эмбанефть, Карсакпай и др.). По тому же бюджету Казакстана в 1931 г. в сумме 142889 т[ыс] руб. на те же 70 казакских районов отпущено было 38789 т[ыс.]руб., или 27%. Причем в итоге фактического исполнения бюджета эта цифра уменьшается. В отдельных статьях есть такие примеры: на ликвидацию неграмотности отпущено 409 тыс. руб., из коих для 70 районов — 91 т[ыс.] руб., т. е. 22% при огромной неграмотности казаков. Очевидно по всем этим моментам обслуживания казакского населения необходимо в дальнейшем выпрямить линию.
7. Проведение решения ЦК от 17/IX-1932 г. "О сельском хозяйстве и в частности животноводстве Казакстана".
Это важнейшее решение оказалось смазанным в процессе проведения. Истолковав это решение перед массами, как акт ЦК, признающий якобы правильной всю линию Казкрайкома, тогда как признавалась "правильной линия крайкома по постепенному оседанию кочевого и полукочевого казакского населения", в отношении реализации всего указанного решения краевые органы мало приняли конкретных мер. Большинство обкомов свое постановление по поводу решения ЦК от 17/IX спустили местам только в ноябре месяце, а районы спустили до сельсоветов в декабре и январе. Краевые органы потребовали от районов дать перечень каждого хозяйства, подпадаемого под решение ЦК и освобождаемого на два года от налогов, недоимок и т. д., чем излишне осложнили работу и затянули, перенеся фактическое проведение этих мер к 1-му кварталу 1933 г. Если под указанное решение ЦК, в части кочевого и полукочевого населения подпало (если взять в целом казакское население всех 39 кочевых и полукочевых районов) около 1/3 казакского населения, то в самих отнесенных под это решение районах, в свою очередь, подпала также половина и меньше половины кочевого и полукочевого казакского населения в районах. Как скотозаготовки, хлебозаготовки и др[угие] налоги по большинству районов (пока оформляли порядок проведения реш[ения] ЦК от 17/IХ) успели в значительной части взыскать в IV квартале 1932 г. Мало того, в некоторых районах продолжают облагать и давать даже новые заготовки и в 1933 г. Вот примеры: "В Южно-Казак[станской] области эти хозяйства (т. е. подпадающие под решение ЦК) продолжают облагать и требовать с них задолженность. За Кзыл-Ордынским числится 5600 р[уб.] задолженности, за Карсакпайским — 17 т[ыс.] руб., за Кзыл-Кумским — 3000 руб., за Казалинским — 15 т[ыс.] руб., за Таласским — 107 т[ыс.] руб., за Туркестанским — 83 тыс. руб. Не лучше дело обстоит в остальных областях" ("Казак[станская] Правда" 15/II-1933 г.). В районах перевели лишь часть артелей в ТОЗ'ы и частично возвратили обобществленный скот колхозникам в личное пользование (по каждому району тысяча-полтора, тогда как года два назад население этих районов имело 150-200 тыс. голов скота). Товарные фермы (в которых сосредоточена большая часть оставшегося у населения вообще скота) в основном сохранены.
На приобретение производственного скота даны ничтожные кредиты (которые и то полностью не используются) и работа по плановой закупке продуктивного и рабочего скота для населения почти не развернута. Вопрос, поднятый в союзных органах, о закупке некоторого количества производительного скота в Зап[адном] Китае и открытия Каркаринской ярмарки получил лишь частичное разрешение. Постановление СНК СССР о предоставлении 10% молодняка совхозов в Казакстане населению теперь, по настоянию Наркомсовхоза изменено в сторону снижения этого размера до 3% (хотя у совхозов отход молодняка ежегодно продолжает составлять около 40-50%, т. е. совхозы все равно не в состоянии всех телят сохранить).
В решении от 14/I-1933 г. особой комиссии крайкома (которой предоставлено право выносить решения от имени крайкома) по отчету трех районов (Чуйского, Чубартавского и Четского) говорится: "Решение ЦК от 17/IX и последующие решения крайкома и Совнаркома, вынесенные во исполнение постановления ЦК этими районами не выполнены (проработка решения ЦК среди колхозной массы в Чуйском районе начата с января месяца сего года)".
Все эти обстоятельства не создают условий для разведения в личном пользовании населения не только до 8-10 голов крупного [скота] и до 100 голов овец (как сказано в решении ЦК от 17/IX), но и завести хотя бы по одной корове или две-три головы мелкого скота для большинства кочевых и полукочевых хозяйств, без какового минимума скота трудно в этих районах существовать. Это положение усугубляется еще и тем, что местные органы до сего времени старались даже отмахнуться от вопросов животноводства, как от "неприятной темы", а в кругах некоторых местных работников свила прочное гнездо такая теория, что бесполезно бороться за животноводство, а лучше сперва этих кочевых и полукочевых казаков научить сеять хлеб и разводить огороды, а потом скот постепенно сам разведется (т. е., иначе говоря, представить это дело самотеку) и предлагая одновременно держать упор на скороспелые породы (как кролики, которых трудно в степных условиях разводить), отвлекая тем самым внимание от основных и приспособленных к условиям Казакстана пород, как овцы и др. Тоже самое отвлечением внимания от животноводства являются некоторые теории, проводившиеся до сего времени в обоснование сокращения скота, заключающиеся в том "что будто бы классовая борьба в Казакстане более острая и сложная (Голощекин), чем в ряде передовых районов СССР" ("Каз[акстанская] Правда" 30/XII-1932 г.), что аульные хозяйства, "уходя в промышленность, легко расстаются со своим скотом" и что "еще в 1928 г. 60% скота принадлежало 13% баев" (Голощекин), тогда как в том же году при конфискации хозяйств 657 самых крупных баев изъяли всего 144 т[ыс.] голов скота и в том же году тов. Голощекин (см. статью "Октябрь в казакском ауле") утверждал, что у баев скот сократился и что "в ауле середняк стал центральной фигурой". Очевидно, если подобного рода обоснования сокращения скота будут и дальше проводиться, это не будет способствовать вскрытию всех причин сокращения скота и не даст возможности правильно наметить меры дальнейшего развития поголовья этого скота.
Вот основные причины, благодаря которым второй год продолжаются откочевки казаков и не прекращаются голод и эпидемии среди них. Конечно, вышеобрисованное положение не может умалить имеющиеся огромные общие достижения в социалистическом строительстве Казакстана, его культурного развития за последние годы, наличия целого ряда образцовых и благополучных казакских колхозов и достижений в работе среди казаков (об этих достижениях также можно было бы много написать), но вышеперечисленные недочеты по своему политическому и хозяйственному значению такого объема, что требуют немедленного вмешательства для их изжития.
Предложения:
1. Срочно дать от ЦК ВКП(б) директиву крайкомам и обкомам краев и республик, где имеются прикочевавшие казаки, трудоустроить последних по линии промпредприятий и в сельском хозяйстве в пределах этих краев (устроить также, в первую очередь, детей), не возвращая казаков сейчас обратно в Казакстан, предложив одновременно Наркомтруду организовать размещение части казаков на работы в других краях и поручив СНК СССР выделить необходимые продовольственные и промтоварные фонды для помощи казакам до их окончательного устройства (соответствующие предложения от СНК РСФСР уже предоставлены).
2. Предложить Казкрайкому принять меры к прекращению дальнейших откочевок казаков из пределов Казакстана, для чего немедленно развернуть организацию помощи откочевникам и голодающим, срочно доводя выделенные фонды продпомощи до населения, обязав КомзагСТО оставшиеся 400 тыс. пудов хлеба (из разрешенного к отпуску одного миллиона пудов) выдать в течение марта месяца; организовать широкое вовлечение казаков-откочевников в существующие в Казакстане промпредприятия, совхозы, МТС, строительные и иные сезонные работы (лесозаготовки, полевые работы и др.), а также по линии рыбных промыслов, решительно очищая одновременно промышленные и сельскохозяйственные предприятия от вредительских кулацко-байских и шовинистических элементов.
3. Пересмотреть план оседания казаков в сторону использования отпущенных средств текущего года исключительно на благоустройство откочевников и на меры, связанные с их оседанием вокруг промышленных предприятий, и остальные средства направить на закупку скота и других производственных средств с устройством остальных откочевников на старые места, прекратив строительство всяких новых поселков (так как 30 мил[лионов] руб[лей] трудучастия для населения сейчас непосильно в связи с убылью трудоспособных и рабочего скота и напряженностью данных посевных планов).
4. Обязать Казкрайком в месячный срок представить в ЦК разработанный план мероприятий о дальнейшем устройстве откочевников казаков, и в тот же срок представить также разработанный план развития животноводства в Казакстане (ввиду продолжающейся убыли скота в крае и бесхозяйственного состояния живсовхозов) [Прим. 6].
5. Предложить ЦУНХУ СССР произвести в текущем году перепись населения и состояния хозяйств основных казакских районов, а также совместно с комиссией по определению урожайности произвести учет посевных площадей по окончании весеннего сева в тех же районах.

Т. Рыскулов

ГА РФ. Ф. Р-5446. On. 27. Д. 23. Л. 245-253. Машинописный текст. Подпись — автограф.

Примечания:
1. Согласно нормам русского языка, принятым в 20-30-е годы, употреблялось написание: "казаки", "Казакская АССР", "Казакстан". "Казаки — одна из тюркских народностей, населяющая Закаспийские степи и составляющая большинство жителей Казакской АССР" (Толковый словарь русского языка / Под ред. Д. Н. Ушакова. Т. 1. М., 1935. Ст. 1280).
2. Голод в Казахстане в начале 30-х годов был частью трагедии, постигшей все народы СССР в результате преступной политики сталинского режима. Однако в силу ряда обстоятельств, о которых, в частности, идет речь и в публикуемом письме, Казахстан пострадал от голода в большей степени, чем другие регионы страны. По расчетам казахских историков, в 1931-1933 гг. от голода и сопровождавшей его эпидемии тифа погибли около 1750 тыс. человек коренного населения республики (42% от всей численности казахского населения). Еще несколько сотен тысяч человек откочевали в годы голода за рубеж (в Китай, Монголию, Афганистан, Иран и Турцию) и не вернулись (Абылхожин Ж. Б., Козыбаев М. К., Татимов М. Б. Казахстанская трагедия // Вопросы истории.1989. № 7. С. 65-67). См. также документы № 136, 143.
3. См. примечание 2 к документу № 136.
4. Статья "Головокружение от успехов", в которой Сталин возложил ответственность за "перегибы коллективизации" на местных руководителей, была опубликована в "Правде" 2 марта 1930 г. и преследовала цель сбить волну массовых крестьянских выступлений против власти (в марте ОГПУ зафиксировало более 6,5 тыс. массовых выступлений, в которых участвовали 1,4 млн крестьян, по сравнению с аналогичными показателями за февраль — 1048 выступлений и 214 тыс. участников). (Подробнее см.: Viola L. Peasant Rebels under Stalin. NewYork, Oxford, 1996. P. 136-140; Danilov V., Berelowitch A. Les documents de la VCK-OGPU-NKVD sur la campagne sovietique. 1918-1937 // Cahiers du Monde russe. XXXV(3). Juillet-septembre 1994. P. 673-675).
5. 27 марта 1932 г. в газетах было опубликовано постановление ЦК от 26 марта "О принудительном обобществлении скота", в котором осуждалось "принудительное обобществление коров и мелкого скота у отдельных колхозников". Задача партии, говорилось в постановлении, состоит в том, чтобы у каждого колхозника были своя корова, мелкий скот, птица. Дальнейшее расширение и развитие колхозных ферм должно идти лишь путем выращивания фермами молодняка или покупки ими скота". Это постановление было одной из попыток предотвратить усиливавшийся голод, развал колхозов и массовый падеж реквизированного у крестьян скота на колхозных фермах. Однако серьезных практических результатов постановление не дало.
6. 9 апреля 1933 г. ПБ рассмотрело записку Мирзояна об откочевниках-казахах и удовлетворило высказанные в ней просьбы. Казахстану были выделены 1 млн пудов проса для продпомощи казахам-откочевникам, 5 млн руб. на содержание питательных пунктов, общежитий, оплату промтоваров, медицинское обслуживание и т. д., средства на организацию детских домов и медикаменты. На 20 тыс., до 60 тыс., увеличивалось количество детей, снабжаемых в централизованном порядке (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 14. Л. 119).

Помимо Сталина, Кагановича и Молотова, Рыскулов направил свое письмо еще в несколько адресов. Данный текст публикуется по экземпляру, направленному Куйбышеву с сопроводительной запиской от 10 марта 1933 г.: "Посылая при сем копию моей докладной записки на имя т. Сталина об откочевках казаков, прошу Вас ознакомиться с указанной докладной запиской. Откочевки казаков, эпидемии и смертность среди них продолжаются вот уже второй год. Дальше невозможно терпеть такое положение. Необходимо, чтобы было вынесено специальное постановление ЦК ВКП(б) по этому вопросу. Вы были в Средней Азии и представляете, что такое кочевое и полукочевое хозяйство и причины, которые приводятся в докладе, Вам будут сразу понятны. Прошу Вас оказать содействие в принятии соответствующих мер по этому вопросу как по партийной, так и по советской линиям. Т. Рыскулов" (ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 27. Д. 23. Л. 254).
В фонде ЦИК СССР отложился еще один экземпляр письма на имя Енукидзе с сопроводительной запиской от 13 апреля 1933 г.: "Посылая при сем копию моей докладной записки на имя т. Сталина об откочевках казаков, прошу Вас ознакомиться с указанной докладной запиской. В связи с Вашей болезнью не смогли Вам вручить раньше копию этой докладной записки. Недавно состоялось уже решение ЦК об оказании помощи Казакстану. Хотя новое руководство Казкрайкома ВКП(б) (т. Мирзоян) активно берется за оказание помощи казакам откочевникам и их устройству, но явление это настолько далеко зашло, что без дальнейшей помощи со стороны центральных органов СССР сам Казакстан не сможет с ним справиться. В связи с таким состоянием Казакстана необходимо уделить в дальнейшем внимание по вопросам последнего также и со стороны ЦИК СССР. В частности, прошу Вас дать задание по линии общества Красного креста максимально развернуть работу помимо Актюбинской области (где работает отряд Красного креста) и в других областях Казакстана, а также в других областях Казакстана, а также и Средней Волге, где скопилось большое количество казаков откочевников. Копию указанной докладной записки я в свое время также послал М. И. Калинину. Т. Рыскулов" (ГА РФ. Ф. Р-3316. Оп. 64. Д. 1414. Л. 11).

[стр. 245-249]

№ 136
Ф. И. Голощекин — И. В. Сталину, Л. М. Кагановичу
4 августа 1933 г.

Я считаю допустимым, если тов. Мирзоян, чтобы бороться с рядом недостатков и чтобы сплотить вокруг себя организацию, поставил [вопрос] о критике некоторых ошибок старого руководства [Прим. 1].
Но я решительно протестую против той бесцеремонной "проработки" и оголтелого шельмования меня, которое происходит сейчас в Казакстане под руководством крайкома.
В течение первых месяцев имелись выступления против меня открытых националистов, вплоть до предложений ходатайствовать о моем аресте. Они не получили отпора от крайкома, который в течение этих месяцев постепенно подготовлял под лозунгом "самокритики" выступления против меня.
Но уже в Москве — на собрании студентов т. Мирзоян выступил, что основным виновником разорения Казахстана являюсь я и что за это меня снял ЦК. Там же он поставил [вопрос] о необходимости широкого выступления против старого руководства, в первую очередь, против меня. А затем, в течение последнего месяца, "проработка" меня развернулась вовсю.
Это является основной темой всех собраний, этим заполнена вся казакстанская печать. Целые страницы газет посвящены критике старого руководства во главе с Голощекиным, где выдергиваются фразы из моих выступлений за все годы, отдельные пункты и фразы из решений крайкома за это время и на основании этого — я квалифицируюсь, как антиленинец, как исказитель ленинской национальной политики и указаний тов. Сталина, как принесший вред Казакстану.
Проработка и шельмование меня проходит красной нитью во всей работе июльского пленума Казкрайкома.
Положение дошло до того, что каждого активиста, который не выступает против меня, считают почти антипартийцем, а выступающие не в резкой форме против меня являются "примиренцами", у которых требуют признания своих ошибок и те публикуют соответствующие письма.
В "пылу самокритики" — происходит совершенно исключительное шельмование всего того, что было сделано, шельмование моего имени.
Для иллюстрации привожу перечень обвинений меня, изложенных в ряде статей и в выступлениях на пленуме.
1. Антиленинская установка в вопросе о необходимости пройти через определенные ступени при переходе от капиталистических отношений к социалистическим.
2. Нарушение указаний тов. Сталина в вопросах колхозного строительства.
3. Грубейшие искажения ленинской национальной политики нашей партии.
4. Нарушения большевистских принципов руководства и организационно-массовой работы.
5. Недооценка в вопросах коренизации советского и партийного аппарата.
6. Недооценка борьбы за подъем национальной социалистической культуры.
7. Попытки сорвать и дискредитировать дело социалистической переделки казакского аула.
8. Перегибы выдавались за линию партии.
9. Извращение понимания ликвидации фактического национального неравенства.
10. Непонимание существа социалистического наступления в условиях кочевого и полукочевого аула.
11. Непонимание значения в условиях животноводческого аула союза с середняком, как основы колхозного движения.
12. Грубейшие извращения в области заготовок. Недоучет торговой и производственной форм смычки в кочевых и полукочевых районах. Игнорирование единоличника.
13. Ошибки и оппортунизм в культурном строительстве.
14. Недооценка, а порой полное игнорирование казакской печати. Зажим самокритики приводил к тому, что печать была в загоне.
15. Ошибки в землеустройстве!!
16. Антиленинские грубейшие ошибки в неучете особенностей Казакстана.
17. Отсутствие и забвение партийной работы.
18. Грубейшие ошибки в понимании Октября в Казахстане.
19. Игнорирование работы в советах, профсоюзах и комсомоле.
20. Извращения в подготовке кадров.
21. Недооценка роли комсомола и неоказание ему помощи.
22. Ошибки и извращения не только в ауле, но и в коллективизации русского села.
23. Грубейшие извращения марксизма-ленинизма.
24. "Смыкание левацких элементов, смыкание левацких ошибок с забвением особенностей аула, несших в себе элементы великодержавного шовинизма, т. е. иначе говоря — левацкие ошибки приводили к великодержавному шовинизму". (Исаев).
25. Отрицание, что великодержавный шовинизм — является главной опасностью в данный момент.
26. Очковтирательство.
27. Зажим самокритики.
28. Голое администрирование.
29. Я не информировал и скрывал от ЦК, иначе меня давно бы сняли.
30. Сопротивление уменьшению мясозаготовительного плана.
31. Результатом моего руководства является разорение Казакстана.
32. Непонимание, искажение и смазывание постановления ЦК от 17сентября [Прим. 2].
33. Постановление ЦК от 17 сентября проводит резкую грань между старым и новым направлением против всего, что было до этого в руководстве Казакстана.
Все это взято мною из статей и выступлений на пленуме Казкрайкома, помещенных за последнее время в "Казакстанской правде".
Достаточно этого беглого перечня, чтобы поставить вопрос, как могло случиться, что в течение 7 лет я проводил антипартийную, антиленинскую политику, а ЦК не только об этом не знал, но и выносил одобрения руководству и доверял мне в течение всего времени.
Как могло случиться, что в течение этих лет, в особенности последних трех лет, в Казакстан приезжали и были в районах члены ЦК (т. т. Микоян, Шверник, Сулимов, Кубяк, Антипов, Андреев, Элиава) и члены ЦКК, все время находились инструктора ЦК и никто не сообщил ЦК о таком возмутительном антипартийном руководстве, если поверить всему тому, что теперь пишут и говорят.
Одно из двух: либо я исключительно умелый очковтиратель, антиленинец, не большевик, — тогда ЦК должен сделать соответствующий беспощадный вывод.
Либо в "порыве самокритики" происходит перехлестывание, вредная, антипартийная проработка старого руководства и меня, и в этом случае я прошу, чтобы ЦК сказал свое слово.
В связи с такой постановкой [вопроса] перед ЦК я считаю себя обязанным сказать, какие у меня действительно были ошибки и с чем я не справился.
Наряду с крупными достижениями во всех областях партийного и советского строительства, в 30-35 кочевых и полукочевых казакских районах — налицо резкое падение животноводства и в связи с этим и откочевками — крайне бедственное положение казакского населения этих районов.
Одной очень серьезной причиной этого являются ошибки в коллективизации казакского аула весною [19]30 года, в которых повинен крайком и, конечно, в первую очередь, я.
Эту ошибку мы осознали, признали и неоднократно подвергали себя критике, начиная с 7-ой Казакской партконференции в [19]30 г.
Кстати, на этой же конференции [19]30 года, тов. Квиринг от имени ЦК подверг нас критике по этой линии.
Но основное состоит в том, что осознав эту ошибку, мы в течение двух лет энергично исправляли ошибки, вели настойчивую, решительную борьбу с извращениями по линии коллективизации, голого администрирования, перегибов при заготовках и т. п.
В целом ряде районов мы распускали колхозы, раздавали обратно обобществленный скот.
Почти во все районы посылали краевых работников и комиссии для проведения наших мероприятий. Применяли жесткие репрессии партийного и судебного характера против нарушителей партийной линии советской политики.
Но в том-то и дело, что несмотря на все это, мы не преодолели падения животноводства, не преодолели грубых извращений по линии коллективизации и заготовок в аулах.
Именно в этом наша вина.
Мы не добились, не побороли левацкие перегибы и произвол в районах, потому, что аульные кадры оказались не нашими, действовавшими против нас, против партийной линии, против советской политики, в пользу баев и националистов.
Мы делали также ошибки и в области оседания, форсируя без достаточной материальной и организационной базы, без достаточных предварительно подготовленных мероприятий.
И в этом наша вина.
Я думаю, что эти вышеперечисленные ошибки и то, что мы не справились с трудностями последних двух лет, порожденных этими ошибками и рядом других причин, не зависящих от руководства, — совершенно достаточны для того, чтобы тов. Мирзоян мог на этом развить критику старого руководства и лично меня.
Именно на этом можно было бы поднять парторганизацию в борьбе против всяких извращений и против прошлых ошибок, для преодоления трудностей, и это принесло бы пользу, тогда как та критика, то шельмование, то перехлестывание, которое происходит сейчас, — смазывая и затушевывая все положительное, что делалось старым руководством и мною, в том числе и правильность проведения национальной политики партии, не только наносит незаслуженный, невыносимый для меня удар, но и льет воду на мельницу всех националистов, с которыми мы вели борьбу и которые теперь подняли голову, выступая открыто в своей правоте против линии, которая проводилась в течение 7 с половиной лет.
Создавшееся положение заставляет меня просить ЦК сказать свое веское слово в оценке моей работы за 7 1/2 лет и в отношении той бесцеремонно-неправильной и, по-моему, вредной критики старого руководства и лично меня, которая сейчас ведется в Казакстане.
С коммунист[ическим] приветом

РГАСПИ. Ф. 81. On. 3. Д. 419. Л. 55-57. Машинописный текст. Дата и подпись — автограф.

Примечания:
1. 21 января 1933 г. ПБ "удовлетворило просьбу" Голощекина об освобождении его от обязанностей первого секретаря Казахстанского крайкома ВКП(б), рекомендовав на его место Мирзояна (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 914. Л. 9).
2. 17 сентября 1932 г. ПБ утвердило секретное (под грифом "особая папка") постановление "О сельском хозяйстве и, в частности, — животноводстве Казахстана", в котором осуждались "левые загибы" коллективизации в этой республике (Там же. Оп. 162. Д. 13. Л. 116-117).

На первой странице письма пометка: "От т. Голощекина".

[стр.258, 259]

№ 143
Ф. И. Голощекин — Л. М. Кагановичу
20 сентября 1933 г.

Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Кагановичу.

Дорогой Лазарь Моисеевич,

В своей ответной телеграмме т. Мирзоян говорит неправду и уклоняется от прямо поставленного им же вопроса.
1. В телеграмме он пишет: "с самого начала развертывания самокритики, мы дали указание областям и районам о недопущении проработки или личной травли Голощекина". Это неправда. Из статей в краевых газетах и из выступлений на пленуме видно обратное. Всякое выступление с обвинением против меня, как бы оно нелепо и неправильно не было, поощрялось. Об этом свидетельствует та "критика", о которой я писал в своем заявлении от 5 августа. Как иначе назвать эту "самокритику", как не шельмованием, травлей, полной компрометацией меня и всей работы и руководства за все время?
2. Мирзоян пишет: "более того — одного товарища, выступившего в Семипалатинске с обвинением Голощекина, осудили на активе и дело передали в КК". Очевидно, это выступление было уже выходящее за всякие пределы. Но я знаю, что в Карсакпайском райкоме выступил некий Татибаев с предложением ходатайствовать об аресте меня. Об этом был поставлен в известность крайком, который реагировал тем, что снял с работы секретаря РК, который выступил против Татибаева. Подобного характера решение об аресте было вынесено группой студентов — тоже безнаказанно. В Алма-Ата — одна группа собирала подписи под заявлением в ЦК — послать меня в Алма-Ату, чтобы подвергнуть чистке, — тоже прошло безнаказанно.
Да и сам Мирзоян говорил некоторым, что виновником разорения Казакстана является Голощекин, а одному работнику, который просил отпустить его из Казакстана, он заявил: "Вы шесть лет разоряли Казакстан, сидите столько же, чтобы выправить".
3. Мирзоян пишет: "некоторые из старого руководства вообще не хотят самокритики и болезненно реагируют на всякие слова об ошибках и недочетах". Это, очевидно, намек на меня, так как все остальные члены бюро крайкома — являются критикующими меня.
Но здесь Мирзоян уходит от прямо поставленного крайкомом и им же вопроса. В самом деле? Если они честно относятся к тому, что они говорят и пишут, о том, что Голощекин (старый большевик, член ЦК, бывший секретарь крайкома) вел политику "грубейшего нарушения ленинской национальной политики" и все те обвинения, о которых я писал в своем заявлении от 5 августа (это не просто "всякие слова об ошибках и недочетах"), а я далеко не исчерпал и другие нелепости, что пишут и говорят, то они обязаны не уклоняться, а поставить эти обвинения против меня перед ЦК, чтобы меня жестоко наказать.
Лазарь Моисеевич, ответ Мирзояна не может удовлетворить и успокоить меня и не может удовлетворить ЦК.
ЦК не может пройти мимо вопросов:
1. Что в течении 7 1/2 лет ЦК считал правильным руководство крайкома и мое, как секретаря, и поддерживал нашу линию против шовинистов и националистов, боровшихся против партийной линии, которую мы проводили. А сейчас крайком выступает перед всей парторганизацией с утверждением, что [в] политике старого руководства были "грубейшие нарушения ленинской национальной политики и т. д. и т. п". Как же это? Или ЦК не знал, что он делает, или я наглым образом обманывал ЦК?
2. Что та "критика" — шельмования и неправды, которую развили против всей линии старого руководства, вредна для партийного воспитания парторганизации и порождает вредные тенденции — об этом я писал в своем втором заявлении от 22 августа.
3. Что член ЦК — Голощекин обвиняется перед целой организацией в нарушении партийной линии и обмане ЦК.
Правда это, или неправда?

РГАСПИ. Ф. 81. On. 3. Д. 419. Л. 58-59. Машинописный подлинник. Подпись и число — автограф.

В верхнем левом углу автограф Кагановича: "т. т. Молотову и Куйбышеву" и их отметки об ознакомлении с письмом.

* * * * *

Юркевич Ю.Л.
"Минувшее проходит предо мною..."
М., "Возвращение", 2000

[стр. 129-132]

БОЛЬШОЙ ГОЛОД

Много лет я не забывал, что мой долг - рассказать о том, что смогу вспомнить. Но все как-то не мог начать. Стоит подумать о событиях, которые тогда происходили, и сразу в глазах - главная улица Павлодара, единственная с тротуарами и магазинными витринами. Теплый вечер, лето 1932 года, улица заполнена гуляющими людьми. А вдоль улицы едут одна за другой две или три пароконных телеги, большие сеновозные. В них полуголые трупы умерших от голода казахов. Закинутые головы с открытыми глазами и оскаленными зубами. Синяя тощая рука свисает через решетку, болтается, задевая колесо.
Их везли хоронить за город, в общие ямы. Там было огороженное место, куда сгоняли добравшихся до города и умиравших от голода "откочевников", как их называли. Там их держали под открытым небом, не выпускали в город и почти не кормили.
Как до этого всего дошло? Вероятно, лучше будет рассказать сначала, что видел и слышал.
Как-то в 1933 году ехал я степью на подводе - наверно, по строительным делам в какой-нибудь совхоз; я тогда много вот так разъезжал. Попутчиком моим оказался молодой франтоватый инструктор обкома партии, образованный человек.
Разговорились мы, он вдруг разоткровенничался и сделал мне целый доклад о механике большого казахстанского голода, тогда шедшего уже к концу. Он знал, что я ссыльный, и говорил, несмотря на это. А может, именно поэтому: накипело у него, а с кем поговорить?
Он говорил об истоках этих событий, во время которых вымерло столько людей. Он и цифру мне назвал: по данным обкома, 59% кочевников в области погибло.
По его словам, получилось так: проходившая в 1929-30 годах по всей стране перестройка сельского хозяйства охватила и кочевников-скотоводов. Кстати сказать, до этого - людей в общем-то бедных, по крайней мере, привыкших к сытости. Кочевой способ жизни был признан отсталым, решили посадить кочевников на землю, а для начала изъять у богатеев излишки скота.
Была установлена бедняцкая норма, сверх которой скот отбирался и передавался во вновь образованные скотоводческие совхозы. Эта норма, если правильно помню, составляла 12 голов крупного рогатого скота на семью, плюс сколько-то овец, лошадей, верблюдов.
Вроде бы, это много - 12 голов, но для кочевников - необходимый минимум, так как у них и семьи обычно были большие, и питались они только продукцией, получаемой от своего малопроизводительного скота, да и резерв был необходим на случай засухи или "джута" (гололедицы). Муки им требовалось, в среднем, 6 пудов (100 кг) на семью в год - на лапшу да на баурсаки (жареные в бараньем сале катышки из соленого теста). Еще чай плиточный был необходим.
Между прочим, не помню я, чтобы кочевников объединяли в скотоводческие колхозы. Либо иди рабочим в совхоз - а там могли занять лишь небольшую часть степняков, либо "оседай" и учись сельскому хозяйству, либо прозябай на бедняцкой норме.
Но и на этой норме жили степняки недолго. Все время прибывали из центральной России новые руководящие кадры, и ахали: 12 голов на семью! Ведь лошадь в европейской части страны - мерило, отличающее на селе кулака. Руководители не понимали, что без лошадей скот в Казахстане не может зимовать в степи: только лошади способны разгребать снег, чтобы добраться до травы, а следом за ними идут коровы и овцы. Не говоря уж о кумысе, без которого казах не мыслит жизни.
Осенью и зимой 1931-32 года отправились в степь, по казахским зимовкам, многочисленные оперативные группы, изымавшие скот подчистую. Оставляли 1-2 головы, а может, и ничего не оставляли.
Скот шел частью во вновь организованные совхозы, где очень много его сразу же погибало из-за отсутствия подготовки к его приемке, нехватки кормов, незнания местных условий пришлым начальством. Но большая часть шла сразу же на бойни.
Особенно большой забой был в 1932-33 году, пожалуй, и в начале [текст поврежден - А.Т.] года. Забивали подряд - коров, лошадей и даже верблюдов. Также и молодняк. Мало того, и стельных коров, видел это своими глазами. Мясо сразу же вывозили.
Промышленные центры и районы требовали еды. При коллективизации были нарушены издавна сложившиеся сельскохозяйственные структуры, и сразу же резко упало производство продуктов питания. Стронулись с места огромные пласты людей в поисках лучших условий. Народ в большинстве подавался в такие центры, как Магнитка и подобные большие стройки, а также в города.
Голод был везде, а на Украине - опять же со слов того инструктора - он был в какой-то мере вызван искусственно, чтобы усмирить брожение села. Приходилось, и не раз, слышать об этом и от других - но поверить в эту дикость было трудно, и тогда, да и сейчас.
А степняки, потеряв скот, держались какое-то время на запасах, которые у них, кстати, никогда не бывали большими, как заведено у хлеборобов: ведь скот и так всегда под рукой. Когда запасы кончались, то они из последних сил потянулись в города.
Первый умерший у меня на глазах человек оставил страшную память. Жил я тогда в одном доме с семьей Никоненков на окраине Павлодара. Была ранняя весна, еще и снег не весь сошел. Однажды вечером видим: подошел к нашему дому казах средних лет, донельзя истощенный, оборванный. Сел на землю, привалился к стене. Вышли мы с Н., заговорили - он уже не может ответить. Воду пить не стал. А супу съесть не смог, он у него выливался изо рта. Сунулись за помощью в больницу - от нас отмахнулись.
Всю ночь он хрипел в агонии у нас под окнами. Утром уже был холодный, и его забрал расконвоированный арестант, разъезжавший по городу на телеге и собиравший мертвецов.
Потом тех, кто дошел, стали свозить частью в огороженное место на окраине, где их содержали не выпуская, как преступников, и чуть-чуть кормили, что не мешало им помирать. А частью поместили на песчаном островке на Иртыше, о котором местные жители говорили, что его обязательно заливает во время ледохода. Так оно и получилось, и все, кто там был, погибли.
Детей собирали в большой пустующий дом, и даже назначили какой-то персонал и выделили питание. Но продукты разворовала заведующая детдома, известная в городе торговая растратчица и собутыльница кого-то из властей, и дети в большинстве поумирали.
А вообще, при равных условиях, от голода тогда умирали в первую очередь мужчины, затем дети, напоследок женщины. По рассказам, при массовых голодовках всегда так бывает.
Конечно, у ссыльных было и сочувствие, и понимание, и попытки организовать какую-то помощь. Собирали мы деньги, продукты - хоть и у самих было негусто, но потом это само собой сошло на нет из-за полной бесполезности таких стараний.
Кроме того, видимо, срабатывал какой-то защитный механизм - не допустить до себя эти впечатления и не одуреть от них. Бывало, торопишься на работу, с портфельчиком - а калитку сразу не открыть, на улице привалился к ней труп. С работы звонишь в тюрьму, даешь адрес - куда заехать.
Иногда мертвые где-нибудь на окраинах залеживались подолгу. Уже пришла жара, но трупного запаха не ощущалось: гнить-то было нечему. В степи можно было увидеть настоящие мумии. Кромешный ад.
Рассказывали, что в 1928-29 годах целые кочевые роды, казахские и киргизские, с чадами и домочадцами, большими гуртами со всем своим добром через горы уходили в Китай. Почему-то их не останавливали, может, это просто не удавалось - не знаю. Но павлодарским казахам это было недоступно: слишком далеко до границы, да и время уже было не то.
Выжившие и добравшиеся до Павлодара казахи тащили на базар все, что у них еще оставалось. Можно было дешево купить лисьи и волчьи шубы, отличные паласы, инкрустированные кошмы, тисненые кожаные сосуды для кумыса, старинные серебряные украшения. Были люди, специально занимавшиеся скупкой, переправляющие эти вещи в большие города и - по слухам - очень на этом наживавшиеся.
У ссыльных не было заведено покупать у голодающих. Считалось: есть лишний рубль - отдай так. Но соблазн был слишком велик и то и дело в знакомых семьях появлялись ковры и кошмы.

в начало

Главная страница

Гостевая книга